Достоевский есть самый интимный, самый внутренний писатель, так что, его читая – как будто не другого кого-то читаешь, слушаешь свою же душу, только глубже, чем обычно, чем всегда.
Василий Розанов
Вечер пятницы. Люди неспешно заходят в театральные своды. Темнеет. Прохожие на улицах появляются все реже. Однако здесь, в Великолукском драматическом театре, все иначе. Загорается огромная хрустальная люстра, повсюду горят красивые огни, освещая изящные своды, стены, афиши, но, главное, оживленные лица людей, пришедших найти нечто свое, да и просто отдохнуть.
Все меры безопасности соблюдены, на входе обрабатывают руки и измеряют температуру. Люди сидят в шахматном порядке, а перед началом спектакля отдельно объявляют (помимо необходимости выключения телефонов и камер), чтобы зритель, так же, как и при входе, соблюдал меры безопасности и не снимал маску.
Вот гаснет люстра, открывается занавес, а с ним новая премьера-таинство от Юрия Печенежского под названием «Преступление. Сонечка» (+16) по роману Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание».
Замирание зрителей. Импровизированная сцена, на которой внезапно появлялся лифт с красной полупрозрачной стенкой, уносящий главного героя – Родиона Раскольникова – от одного события к другому. Лифт, точно машина времени, ускоряющая и замедляющая ход действий. Позади, на стене, «живой» экран, на нем – лица, впечатления, судьбы. Стоит главному герою прокатиться на таком лифте, как он уже у отца Сони, в распивочной, который ему рассказывает о своих горестях, о своем бессилии «пьяненького человека» чем-либо помочь своей семье и о страшной участи его любимой дочери, Сонечки, падчерицы молодой, но больной чахоткой жены Катерины Ивановны с тремя детьми, вынужденной стать на путь проституции, чтобы хоть как-то прокормить своих близких.
Поднимается лифт, актер уходит в полупрозрачный цвет красного матового стекла, а вслед за ним разворачиваются одна за другой картины: вот Соня отчаянно пытается выручить свое семейство, вот упрекающая теперь за ее поведение домоправительница Амалия Ивановна. Вспышка, раз – и мы видим сцену мертвого Мармеладова, раздавленного лошадью. Два – Раскольников отдает последние деньги на похороны отца и знакомится с Сонечкой. Три – беседует с лживым и себялюбивым женишком сестры Раскольникова – Дуни, Лебезятниковым, пытающимся якобы во имя любви «облагодетельствовать» его мать и сестру своими «коммерческими» предложениями и дарами, а на деле – лишь возвыситься в их глазах и надежно до самого конца стать им всем «перстом» указующим и покровителем, дабы всю свою жизнь иметь право на их безропотное повиновение!.. Четыре – тут стоит перед Родионом Романовичем следователь, Порфирий Петрович, с неопровержимыми доказательствами. Пять – чистую (несмотря на свой «желтый» билет) и богобоязненную Соню уличают в краже. Это месть Лебезятникова, узнавшего, что Раскольников дал деньги Соне на похороны, а значит, он «как-то неровно дышит, и тут, значит, ему можно отомстить!» Шесть, семь – происходят бесчисленные, бесконечные повороты событий. Все, кажется, внезапно становится с ног на голову: кто-то сознается в содеянном, кто-то, как Катерина Ивановна, окончательно теряет рассудок и в скором времени умирает от чахотки, кто-то вдруг вырастает в настоящего человека, защищая ближнего. А кто-то, как Свидригайлов, пожалуй, самый противоречивый персонаж во всем романе, пытается выручить и в конце выручает своим состоянием бедную Соню, давая ей деньги на дорогу за Раскольниковым. Потом он объявляет всем, что едет в Америку, стреляется… Но все-все кончается тем, что бесконечное, страшное, непостижимое страдание, переворачиваю- щее судьбы и изматывающее души и сердца, по сути, неповинных людей, оборачивается светом, истиной и неопровержимой верою!..
Лифт опускается, и вот Соня подходит к Раскольникову и говорит, что хочет поменяться крестами, и Родион соглашается, правда, говорит Соне, что пока не время. Тут он признается в содеянном преступлении в отношении старухи-процентщицы и бедной, случайно погибшей от рук его служанки Лизаветы Порфирию Петровичу, следователю. Тот его уж ждет и уже давным-давно угадал его «Теорию».
Ссылка. Соня едет к Раскольникову, как к единственному спасителю для себя самой и для него тоже. Вместе читают Библию. Проходит много сложностей, тяжелых дней. Едва остаются живы. Но теперь они вместе. Сила их в их очищающем страдании и сострадании к миру и друг к другу. И, наконец, происходит объяснение… в любви… Теперь и над их израненными душами вдруг откуда-то возникает луч света…
Страдания… не устаревают! Вера не тускнеет! Как и сила произведения, рожденная по воле Бога и великого творца-художника, никогда не померкнет!
Сегодняшний спектакль как некий мост над пропастью. Мост над его Величеством Временем. Да еще с такой отменной, филигранной работой технической мысли режиссера. Смелой и искренней игрой актеров и всех тех людей, кто прикоснулся к этой прекрасной работе в надежде показать нечто большее нашему городу.
А также того живого и неподдельного отклика самой публики, пришедшей приглядеться, посмотреть и отдаться целиком и полностью во власть искусства, той единой силе впечатления и глубине, которая и заставила по окончании спектакля дружно апло- дировать всех стоя!..
После спектакля мне удалось взять интервью у художественного руководителя и исполнителей главных ролей драмы.
Юрий Печенежский, художественный руководитель, режиссер ВДТ, о сегодняшнем спектакле:
– Когда я задумывался о «Преступлении и наказании», я понял, что в один спектакль мне не хочется помещать весь роман. Я сделал акцент на одном персонаже, а именно на Соне Мармеладовой. То есть это спектакль – взгляд через призму восприятия событий именно Сони Мармеладовой. Сцены идут как вспышки воспоминаний, кинолента атмосферных образов. И, конечно, передать основную тему всего Достоевского: путь к Богу или к какому-то высокому состоянию человеческой души лежит через страдания и сострадания людей друг к другу. То есть человек что-то совершает, страдает и потом возвышается.
И сегодняшний спектакль имен- но про это. Это тема Сони, это тема Раскольникова, хотя его страдания показаны не так объемно, как в романе, но и спектакль, собственно, не совсем о нем, хотя он постоянно присутствует на сцене. Спектакль длится чуть более двух часов с антрактом.
– Почему вы на роль Сони Мармеладовой выбрали именно Александру Цывунину?
– Я с ней репетировал «Три сестры», поэтому с ней очень хорошо знаком. Очень глубокая актриса. И мне нужна была именно ее глубина, чтобы найти что-то такое совсем… не поверхностное! Но мы еще только-только приближаемся к этому образу, такому трудному и многосложному… И вот уже к премьере что-то произошло в актрисе, что-то начало появляться, поэтому я надеюсь, что все у нас сложится!
Спектакль рассчитан на молодежь, средний возраст и зрителей старшего поколения, которые готовы воспринимать какой-то «актуальный театр». Есть зрители старшего поколения, я знаю, которые ждут постоянно театра, для меня – немножко устаревшего, он может называться «традиционным», и тем не менее даже традиционный театр сейчас все равно меняется. У нас текст Достоевского. Разбор сцен построен исключительно по Достоевскому, мы практически ничего не меняем. Единственное, может быть, меняются обстоятельства, внешняя среда сцен. Но то, о чем говорят артисты, те конфликты мы сохранили.
Модерн ли сегодня? Не совсем это подходящее слово. Я стараюсь делать современный театр. Он вмещает в себя очень много традиций, а если и есть, может быть, люди, которые думают и говорят, что современный театр – это вообще антитрадиции, то это в корне неверно! Современный театр вмещает в себя традиции и несет их в себе постоянно. Мы же «питаемся» традиционным театром, для того чтобы создать что-то новое, мы же не разрушаем, а просто обогащаем и дополняем его!
Что подтолкнуло к созданию? Во-первых, у меня уже была идея спектакля, а именно про женский образ Сонечки. Во-вторых, 2021 год – год Достоевского. 200 лет со дня рождения, и я поддался мейнстриму и тоже решил поддержать общую тему.
Мы попытались создать красивую атмосферу. У нас постоянно работает экран с видео. Здесь видео – это как часть декорации, постоянно меняется. Художник Ольга Богатищева создала декорации, которые не являются прямой иллюстрацией романа, но создают именно характерную атмосферу времен Достоевского.
Что бы я хотел пожелать зрителю? Мое самое важное пожелание зрителю, чтобы люди были открыты чему-то новому, не боялись или, по крайней мере, не отталкивали его.
Уже после первого акта, в антракте, мы подошли, поинтересовались их мнением о спектакле: «Очень яркая работа!»; «Все очень хорошо, замечательно, понравилось! Артисты играют с душой, ну и классика, конечно, всегда задевает какие-то особенно тонкие струны… С удовольствием смотрим, очень прият- но!..»; «Шли только на одну Соню, но театр приятно удивил тем, что раскрыл, по сути, все произведение целиком!..» – говорили они.
Александра Цывунина с радостью согласилась дать нам интервью. Актриса, исполнитель- ница главной роли – Сонечки Мармеладовой, рассказала о себе, сцене, роли:
– Работаю я с Юрием Печенежским не в первый раз, это мой второй спектакль. Я играла у него в «Трех сестрах» младшую из них, Ирину, вместе с Дарьей Корневой. Хочу сказать о самом спектакле. Чем интересен он в отличие от других Сонечек, которых я когда-то видела в других театрах. Обычно все протекает в живом ритме, то есть здесь и сейчас. Здесь же все это происходит в голове у Сони за секунду до признания Раскольниковым ей в любви. То есть все это случается в тот момент, когда она сидит на берегу с Родионом Романовичем, сидит и ждет этих слов, проматывая всю свою жизнь в голове, словно киноленту, и пытаясь понять, вообще для чего все это было? Зачем она поехала, зачем избрала тот путь? И есть ли во всем этом хоть какой-то смысл?.. И, по сути, весь спектакль – это доля, секунда этого маленького момента времени, в который она понимает, что все было не зря, все, что она прожила, все что испытала, все эти страшные муки и тяжелые минуты в своей жизни! И все это было ради одного того момента, который она искала, ждала и лелеяла всю свою жизнь!.. Поэтому спектакль, конечно, о любви: к Богу, к близким, родным, к человеку, к душе… Если бы не Раскольников, Соня бы точно не спаслась и «так и умерла бы на Сенной проституткой…». И он также бы погиб без своей Сони и не смог бы очиститься… Оба они спасают друг друга. Это-то и удивительно: судьба вдруг находит в каждом идеально подходящих людей, и по греховным поступкам, и по душевным качествам настолько совпадающих, что они одни и могут лишь вернуть друг друга к жизни и поставить в таких непростых жизненных условиях вновь на добрую и верную дорогу! По типажу? Я абсолютно не Соня! Мне чуждо, что она делает.
Алексей Иващенко, артист, в прошлом году пополнивший труппу великолукского театра, рассказал о своей роли Раскольникова, о классике, жизни, зрителе:
– Конечно, у меня этот герой вызывает симпатию. В том смысле, что он человек глубоко чувствующий, не однобокий, в нем присутствует борьба, борьба Бога и дьявола. Вот это-то близко и важно для меня, что он объемен, что он живой человек! Естественно, частица Раскольникова живет и во мне. Знаете, есть такая книжка «Дао Винни Пуха» (Бенджамен Хофф): я и Винни Пух, и Сова, и Пятачок… Здесь тоже самое – я и Раскольников, и Соня, и Лебезятников, и Лужин, и Свидригайлов, и так далее. Но, будучи сегодня Раскольниковым, я, разумеется, нахожу в себе эту черту и начинаю ее развивать. Я не могу отделить себя от роли, ведь это очень странно: я же, а не кто-то иной, выхожу в итоге на площадку. Не только как артист, но и как любой человек, вмещаю в себя множество ролей! Мы все очень многогранны, просто какие-то стороны превалируют в нашей жизни, и мы живем с ними, и люди нас определяют: ты такой-то, а ты вот этакий… А на самом-то деле у нас у всех гораздо шире палитра внутри. Просто не у всех она видна. Или не каждый хочет показать ее.
Зрителю же я желаю, в первую очередь, здоровья. Также желаю больше читать, смотреть, видеть, замечать, не быть равнодушными к окружающей нас жизни и, конечно, почаще улыбаться!..
Е. НИКОЛАЕНКОВ
Фото автора