Так сейчас сложилось, что даже дети ветеранов Великой Отечественной войны уже не блещут здоровьем и даже с ними поговорить о войне – редкость. А тем более когда информация, действительно, новая, хранившаяся до этих пор в семейном архиве.
С Юрием Владимировичем Максименко, бывшим инженером КБ «Микрон», нас познакомил В.И. Петров, военный моряк, краевед, прадед которого был депутатом IV Государственной Думы в 1912-1917 годах. Тут-то и выяснилось, что в семье Максименко хранятся записки полковника В.М. Максименко, который стоял в числе немногих у истоков создания легендарных «катюш».
Эти записки Владимир Митрофанович сделал в марте 1988 года, надеясь, что кому-то они однажды пригодятся. Пригодились.
Секретное оружие
«В августе 1941 года начали формироваться подразделения реактивной артиллерии («ка-тюш»). После артиллерийской академии я в звании инженер-капитана в должности пиротехника из Москвы в составе Южной опергруппы ГМЧ (гвардейских минометных частей, командир Воеводин) прибыл в Донбасс.
Мы базировались в районе г. Сталино.
По сохранению секретности этого оружия командованием были приняты строгие мероприятия. В том числе и на начальном периоде изготовления (сборки) снарядов в войсках опергруппы непосредственно перед использованием. Это привело к большим трудностям, так как приходилось возить с собой целое предприятие, которое должно кочевать, а затем развертываться внезапно в трудных полевых условиях.
В связи с этим вспоминается один критический случай. В сентябре 1941 года немцы внезапно форсируют Днепр под Запорожьем с выходом одной группы на Лозовую и второй – на Мелитополь и Жданов. Создалась угроза окружения Донбасса.
Ранним утром к нам прибыл член военного совета, второй секретарь Сталинского обкома полковник Дрожжин и передал решение командования: с целью не допустить попадания секретного оружия противнику все полученное имущество и боеприпасы уничтожить. Время не позволяло вынуть такое большое количество имущества из упаковки и вывезти в безопасное место для уничтожения путем подрыва. Подрыв на месте угрожал накрыть разлетающимися реактивными снарядами все в радиусе девяти километров, в том числе г. Сталино. Кстати, население города не успело начать эвакуацию.
Выход нашелся. Срочно имущество погрузили в сформированный эшелон, чтобы затем подорвать его в открытом поле. Опираясь на меняющуюся обстановку, после длительных путешествий, нам все же удалось глубокой ночью проскочить станцию Мырцево под самым носом у немцев. Так в трудных условиях был спасен нужный фронту эшелон и ликвидирована угроза секретности.
Вспоминается и второй случай, который произошел в августе 1942 года. Наш эшелон ночью вблизи большой излучины реки на станции Шишкино был накрыт с правой стороны, загорелся и к утру весь сгорел. Командование опергруппы (командир генерал-майор Зубанов) дало нам задание собрать в течение дня и уничтожить все неразорвавшиеся снаряды, так как ожидался переход немцев к активным действиям с недалеко находящегося плацдарма на левом берегу Дона.
Выполнение этой задачи оказалось очень трудным, так как немцы не давали возможности подняться, обстреливали и с земли, и с воздуха. Но к позднему вечеру нам все же удалось справиться с задачей и не допустить попадания секретного оружия противнику. Через три дня, 23 августа, немецкие войска перешли в наступление на Сталинград с большой излучины Дона.
Помню еще один случай из Сталинградской битвы. Командование нашей группы для производства РС (реактивных снарядов) привлекло Сталинградский завод СК-28, но в период жарких боев и штурма Сталинграда, начавшегося 23 августа 1942 г., от усиленных бомбовых ударов к
25 августа 1942 года завод был полностью разбит и прекратил свое существование. Нам поручено было возобновить изготовление снарядов за Волгой в поселке Красная Слобода напротив главной переправы.
В трудных условиях через горящую Волгу уцелевшее оборудование было перебазировано, и производство возобновилось в бывшем здании бани. Там был так необходимый нам паровой котел на мазутном топливе. Чтобы не демаскировать производство при каждой бомбардировке переправы, а она находилась в нескольких метрах, мазут в топку перекрывал специально выделенный дежурный. Производство снарядов нашей опергруппой обеспечивалось и в это трудное время.
В.М. МАКСИМЕНКО».
Дошел до Сталинграда
За разъяснениями обратился к Юрию Владимировичу. Он рассказал:
– Отец родился в Прилуках Черниговской области. Он был младший в семье. Старшая у них была сестра, потом брат Николай, без вести пропавший в войну, и вот отец. Он перед войной в 1938 году окончил Технологический институт в Ленинграде и работал в поселке под Питером.
И когда началась война, он собрал молодежь, и они, как все, решили пойти на фронт. И у всех была мечта. В Финскую войну прославился Ленинградский лыжный батальон, составленный из спортсменов. Его так отрекламировали, что вся молодежь хотела быть такими же.
Но военкомат решил по своему: поедете в Москву в танковую академию. Отец возмутился: при чем здесь танковая академия?! Мы не инженеры-механики, мы – химики. Нам, если на то пошло, нужно в артиллерийскую академию идти. Собрался совет, и в военкомате решили, что отец прав. Они – химики, пороховики, им, правда, ближе артиллерия.
И вот собрали целую команду таких ребят, половину в бронетанковую академию направили, половину – в артиллерийскую. Отца назначили старшим, решили: раз ты выступаешь, вот и отвечай.
При академии работали трехмесячные курсы и как раз прошел первый набор на «катюши». Отца направили потом на 2-й Украинский фронт. Он был снаряжатель.
Тут тонкость в том, что тогда как таковых снарядов «катюш» не существовало официально. Снаряд состоял из трех частей. Хвостовая часть считалась – от авиационной бомбы, так и получали ее на складах. Середина числилась якобы от гаубицы. А головная часть по документам проходила – тоже от авиабомбы. Все это собиралось перед боем. Потом заряжали на машины, сами садились на одну из машин и ехали стрелять.
Потом отступали до Сталинграда. По степям шли. Часть отца забросили за Волгу, с этого момента он считался, что не принимает участия в боевых действиях. Было решено, что кто находится в Сталинграде – воюет, а кто за Волгой – нет.
Хотя и за Волгой был настоящий кошмар, «катюши» постоянно выезжали на передовую, стреляли. Но в армии решения не обсуждаются.
Попал в Великие Луки
– Когда завершилась Сталинградская эпопея, – говорит Ю.В. Максименко, – отца отозвали в Москву, и он стал контролировать все заводы, на которых производились боеприпасы к «катюшам». Он какое-то время жил на тех заводах, помогал им наладить производство и переезжал дальше. Сибирь, Казахстан… В общем, ездил по всей стране.
После войны его на Брянщину отправили. Там завод был уничтожен. Как рассказывал отец, бывшие партизаны прямо под соснами сделали большие столы и на них собирали снаряды. Ни стен не было, ничего. И параллельно восстанавливали разрушенный завод.
Офицеры обучали партизан, как правильно это оружие собирать. И отец там был до победного конца, пока не вышел на пенсию в 1970 году. Он возглавлял военную приемку этого Брянского химического завода, крупнейшего оборонного завода на Брянщине.
– Вы родились там?
– Нет, я родился по пути, когда отец с семьей переезжал, в Дзержинске, в 1944 году. У отца было много работы и много поездок. Снарядами «катюш», напомню, тогда и самолеты стреляли, и на катерах ВМФ они были.
Потом отец плотно сотрудничал с создателем установки «Град». А в Туле он научил местных специалистов брак переделывать. Механические корпуса делала Тула, трудились старые, по ленд-лизу поставленные, гидравлические прессы. И частенько на этих прессах шел брак.
Отец разработал технологию, как из брака делать конфетки, и брак летел часто лучше, чем серийные изделия. Потому что специальные пороха варили.
Поэтому отца долго не отпускали с завода. Уговаривали, чтобы он еще поработал. В 74 года ушел с завода. А в 84 года Владимир Митрофанович умер.
– Юрий Владимирович, а вы как попали в Великие Луки?
– Практически после окончания института мне предложили сюда переехать.
– По распределению?
– Я был распределен как инженер оборонной промышленности на завод отца. Военмех окончил. Должен был ехать туда, но там авария произошла, взорвалась старая мастерская, и мне предложили место в Великих Луках. Все совпало.
Я приехал на КБ «Микрон» пятым инженером с профильным дипломом.
– Это какой был год?
– 1970-й. Быстро жилье дали. Холостой пожил в нашей девятиэтажке, получил там комнату. Потом женился, прижился здесь. Стал великолучанином, чем горжусь. Ваш героический город воинской славы стал мне и моей семье родным.
А. КАНАВЩИКОВ
Фото автора