Вышел в свет новый номер журнала Союза журналистов России «Журналистика и медиарынок». №5-6, за 2024 год открывается фоторепортажем «Журналистское событие года» Анвара Галеева о том, что в Москве состоялось награждение премией «Золотое перо России». Еще раз звучат поздравления в адрес всех награжденных. В том числе в адрес обладателя почетного звания «Золотое перо российской журналистики» Андрея Канавщикова.
Завершает номер журнала раздел «Портфельчик историй: Журналисты – о журналистике». В публикации «После вмешательства журналиста всегда что-то должно измениться к лучшему. Как после приема врача» Андрей Канавщиков, заместитель главного редактора газеты «Великолукская правда», отвечает на «10 вопросов к самому себе».
Андрей Борисович КАНАВЩИКОВ родился 5 июля 1968 г. в г. Великие Луки Псковской области.
Работал фрезеровщиком 4 разряда на радиозаводе и в КБ «Микрон», редактором радиовещания, заместителем редактора газеты «Радиоволна» на радио- заводе, ответственным секретарем еженедельника «Старая крепость».
В 1994 году окончил факультет журналистики Ленинградского госуниверситета. В 1995 году принят в городскую газету «Великолукская правда» наборщиком текстов на компьютере. В дальнейшем – литсотрудник, заведующий отделом промышленности. В 2003 году назначен главным редактором газеты.
В дальнейшем, в связи с разделением газеты – ответственный секретарь, директор – главный редактор МУП «Издательство «Великолукская правда», главный редактор газеты «Великолукская правда Новости». С 2019 года – заместитель главного редактора АНО «Редакция газеты «Великолукская правда».
Автор 49 книг стихов, прозы и публицистики.
Заслуженный работник СМИ Псковской области.
Золотое перо России – 2024.
1. Журналистика – это …
– Это слишком много всего, чтобы можно было вобрать «это» в одно слово. Профессия? Но она же включает в себя и совершенно параллельные, другие профессии – психолога, исследователя, волонтера…
Летописец? Но часто выдавать тексты приходится столь быстро, что качество написанного самому не очень нравится.
Служение? Но хватает здесь и рутины, и совершенно проходных материалов. Все та же проклятая скорость!
Мне думается, что адекватнее всего отражает суть журналистики врачебное дело. Мы – врачи, социальные терапевты. Мы помогаем обществу увидеть и услышать самого себя.
Этак ходит общество, мается, то голова у него болит, то живот… После вмешательства журналиста всегда что-то должно измениться к лучшему. Как после приема врача.
Не меняется? Значит, или врач не тот, или лекарства пока не подействовали.
2. Почему вы пошли в журналистику?
– Формально журналистику я не выбирал. В детстве хотел быть писателем и, чтобы «понять жизнь», специально после школы пошел в ПТУ и шесть лет работал фрезеровщиком, вникая в тонкости рабочего ремесла. Свой первый роман «Призвание Рюрика», напечатанный в журнале «Север» в 1997 году, я писал на рабочей тумбочке. Жужжит станок, молодой энергии немеряно…
Но тогда же я вдруг понял, что лучше чем-то конкретно помочь людям (правильно составить жалобу к чиновнику или обращение в газету), чем терять время на «фантазии вообще». И лучше добиться решения какого-то отдельного вопроса, очень важного для конкретного человека, чем рождать посредственное художественное произведение, нечто «одно из». Чем больше живешь, тем принцип «нон фикшн» кажется мне притягательнее.
Если не готов сделать что-то АХ!, гениально и лучше всех, то, может, тогда и браться не нужно?! Сколько выпускается среднего чтива и, может, душеполезнее сделать что-то конкретное для людей, чем попусту базарить ни о чем?!
Отец, пожарный техник по профессии, очень хотел видеть меня машинистом поезда. И, когда понял, что его мечта мне не близка, дал наказ: «Хорошо. Писателем так писателем. Но обещай тогда, что будешь лучшим». Нужно соответствовать. Каждая из 49 моих книг, смею надеяться, не написана просто так, для простого самолюбования или, прости Господи, «самореализации», а чего-то хорошего в нашей жизни прибавляет.
3. Кого из героев материалов вашего издания (программы) вы помните и почему?
– Помню, наверное, всех, с кем работал. Хочешь не хочешь, но, чтобы получился нормальный результат, всегда нужно выкладываться и кусочек себя отдавать. Скажете – пафосно говоришь, цену себе набиваешь…
Но иначе просто не получится. Да, по именам и фамилиям всех своих героев не помню, но если дать время и некоторые подсказки памяти, то в душе живы все обстоятельства написания каждой заметки.
С одинаковым интересом всегда общался хоть с высокими начальниками, хоть с бомжами. Мне все люди изначально интересны. Да, потом начинаются разные тонкости, симпатии, но так, чтобы кого-то считал приоритетным объектом, а кого-то – проходным, упаси Боже!
Вспомнил сейчас, как получил в 2009 году международную премию «Чернобыльская звезда» за материалы о «чернобыльцах», когда они были еще в основном живы и говорить о них было немодно. Так один читатель газеты от себя подал объявление, оплатил его и поздравил меня с наградой!
Я и забыл про него, а он помнил! И таких помнящих всегда много. Для меня – это, может, всего лишь коротенький эпизодик, а люди всю жизнь его помнят.
4. Вы считаете себя свободным от самоцензуры?
– Не считаю самоцензуру чем-то зазорным. Так или иначе, но какие-то ограничения в журналистике всегда должны быть, и лучше пусть это будет твой личный нравственный выбор.
Микрофон, протянутый к плачущей жертве теракта или природной катастрофы, смакование деревенской нищеты или пьянства, когда люди просто поставлены обстоятельствами в свои скудные рамки, считаю по определению недопустимыми.
И крайне не люблю дурачить людей, подыгрывая их заблуждениям и незнаниям. Например, их проблема имеет определенный алгоритм решения и решена по существующему законодательству может быть исключительно определенным образом.
Некоторые же журналисты полагают, что они вправе эмоционально подыграть людям, выпустить пар, поддакнуть им, что «начальники дураки», что «их обманывают». В итоге решения проблемы нет, только крики, только эмоциональный градус растет.
Это – неправильно. Любые вранье, манипулирование не приемлю. Да, могу и я что-то не понимать, в чем-то заблуждаться… Равно как неприемлем и неряшливый русский язык для материалов. Здесь только жесточайшая самоцензура!
5. Что (или кто) помогает не терять веру в себя и в профессию?
– Отчасти люди, которые друзья. Но иногда и друзья могут не понимать. Бывало, коллеги и подставляли, и предавали, и доносы строчили…
Кажется, все потеряно. Но тогда остается вера. Мне повезло. Семья была не фанатично верующей, но вера всегда занимала у нас серьезное место. Отец даже начальником отказался быть, чтобы не вступать в КПСС и не хулить тем самым Бога.
Сейчас молодые люди иногда думают, что при СССР коммунисты только и делали, что закрывали церкви и гнобили священников. В моем советском прошлом вера всегда была рядом и была уважаема.
У нас дома были иконы, все хранили свои крестильные крестики. На виду иконы не стояли, мало ли кто домой заглянет, но молитва – реальная сила. Убеждался в этом не раз.
6. Если не журналистика, то… – или где вы еще можете принести пользу?
– Если получается легко ответить, то, значит, с вашей журналистикой что-то не так. Самого этого выбора быть не должно. Есть сомнения, значит, и в профессии своей сомневаетесь.
Хотя в детстве я любил биологию, особенно генетику, и по примеру своего дядьки мог стать военным хирургом. Но что сложилось, то и сложилось.
7. Как вы отдыхаете?
– Если выдается время, люблю спать.
8. Какие хулиганские поступки вы совершали в детстве или юности?
– Как-то так получалось в детстве, что по строящейся пристройке к школе бегает весь класс, а попадался почему-то я один. Задумался. Подумал, что делать всегда нужно не то, что кто-то еще делает, а то, что именно для тебя важно.
Потом жизнь была достаточно бурной. Под машину попадал, тонул… Но я всегда старался, чтобы не было, как тогда: бегают все, а попадаюсь только я. Не надо так бегать или вообще такого не надо.
9. Ваше самое яркое воспоминание?
– Мой идеал, когда большая семья собирается за общим столом. Все пьют чай, разговаривают и всем хорошо, просто потому что они вместе.
Бережно храню в себе эти частички семейного, душевного общения. Люди должны быть вместе и им должно быть хорошо!
10. Ваши любимые: книга, фильм, песня, блюдо, напиток?
– Невозможно нашу жизнь впихнуть во что-то единственное. Интересы и сама жизнь ситуационны. Единственна только семья, потому что ее, по большому счету, не выбираешь. Там работает не голова, а прочие физики и химии.
Там же, где есть выбор, он всегда достаточно условен. Тем не менее, любимой книгой назвал бы «Преступление и наказание» Достоевского – потрясен, как на пространстве весьма простенького сюжета можно создать целый образ душевного становления.
Любимый фильм – «Вечный зов». Все, с одной стороны, понятно, близко, осязаемо, а с другой – ощущение вечности жизни. Хотя последние серии с поэтом, с поездкой в Норвегию не люблю, стараюсь их не просматривать и в романе Иванова, соответственно, не читать.
Любимая песня – «Вставай, страна огромная!». Специально ее, конечно, не слушаю, но если услышу, просто не могу выключить, слушаю до конца.
Любимое блюдо – пельмени. Можно и блины.
Любимый напиток – вода. Могут быть варианты в зависимости от времени суток, но это – первично.
Публикацию в журнале «Тет-а-тет. № 110» (сс. 174-178) сопровождают 12 фотографий из личного архива – о журналистском ремесле и профессии журналиста.