Александр Матросов: подвиг и судьба

Неизвестные и малоизвестные факты и документы

Рождение легенды

Иногда возникает недоумение: почему же именно Александр Матросов, не будучи первым, кто закрыл амбразуру вражеского дзота, стал нарицательной фигурой? Почему именно с его именем стали связывать всех без исключения героев, придумав определение «матросовцы»? Случайно это получилось или же было закономерностью?

Ко всем этим моментам вернемся немного позже, а пока хочется привести слова Александра Крона из известной повести про героя-подводника Александра Маринеско «Капитан дальнего плавания»: «Бывает, что информация недостаточна или не соответствует стихийно складывающемуся общественному мнению. Тогда рождается легенда. Когда легенда касается событий, сохранившихся лишь в памяти поколений и не оставивших зримых следов, она с трудом поддается суду истории. Иное дело – события сравнительно недавнего прошлого. Для здоровья общества необходимо, чтоб все общественные приговоры, осуждающие или прославляющие реально существовавших людей, соответствовали фактам и давали объективную оценку поступков и побуждений, попросту говоря – были справедливыми. (…) Единственное, в чем я убежден с самого начала: героем не делаются в пять минут. Самый подвиг может длиться секунды, но он всегда подготовлен всей предшествующей жизнью».

Иначе говоря, в подвиге Александра Матросова советский на-род в концентрированном виде явил собой собирательный образ ПРОСТОГО ЧЕЛОВЕКА. Матросов с самого начала стал не просто каким-то там Матросовым, но своего рода легендой, символом. Причем героическая мифология начала формироваться сразу же и шла она не обязательно «сверху». 20 октября 1943 года в «Комсомольской правде» появляется знаковый рассказ Л. Пантелеева (Алексея Ивановича Еремеева) «Саша Матросов».

Здесь уже фигура солдата намеренно не привязывается к историческим реалиям. Матросов уже предстает под пером прославленного соавтора книги «Республика Шкид» бывалым бойцом, хотя действительно бой под Чернушками был первым настоящим боем, в котором тот участвовал. Отсюда же и намеренная романтизация прозаиком армейского быта, Армии как таковой, показа Красной Армии тем горнилом, откуда выходят подобные Александру Матросову люди.

Нетрудно заметить, что, выбрав предмет разговора, Л. Пантелеев даже не пытается углубить или расширить повествование Шкадаревича, Бубеннова или Кононыхина в части документальности, оснащения своего текста дополнительными подробностями или журналистскими заметками. Перед нами откровенно литературный текст. Александр Матросов здесь впервые начинает обрастать легендарными чертами, превращаться в обобщенный образ эпохи. Плоть от плоти своей Армии, своей страны, гвардии рядовой, находящийся в общем, едином строю.

Немного позже Л. Пантелеев публикует свой рассказа в № 11-12 журнала «Дружные ребята», а в 1944 году «Детгиз» выпускает его отдельным изданием под окончательно определенным заголовком «Гвардии рядовой».

Именно с рассказа Л. Пантелеева с кодовым словом «Саша» ведет свою родословную вся последующая матросовская беллетристика. Умножая легендарный слой, о котором говорил А. Крон, и волей-неволей делая возможным иным недобросовестным исследователям кому что-то привирать, а кому – что-то приукрашивать, хотя суть здесь, в общем-то, одна.

Масштаб искажений личности реального человека был таким большим, а резонанс таким очевидным, что в «Красной Звезде» было опубликовано сразу два письма, где ветераны Великой Отечественной спорили с создающейся мифологией на тему Матросова.

Их следует напомнить. Первое письмо увидело свет 27 апреля 1968 года (№ 99) за авторством гвардии полковника запаса Н. Овчинникова, гвардии полковника запаса В. Цыганкова, кандидата исторических наук, доцента.

Против искажения образа героя

(…) Наша страна богата героями. В их созвездии сверкает и имя Александра Матросова, подвиг которого стал легендарным. Саша Матросов не родился героем. Но к своему подвигу он был подготовлен всей своей жизнью, которая сложилась в условиях нашего советского строя. Живы многие сверстники, учителя, воспитатели и друзья Матросова. Их воспоминания дают полное представление о его юношеских годах и формировании в нем высоких моральных качеств гражданина и бойца. О Матросове рассказывают как о человеке, который отличался настойчивостью в любом деле, требовательностью к себе и товарищам. Он хорошо учился.

Его прилежание, дисциплина и упорство в учебе ставились в пример другим. Рано лишившись родителей, Матросов воспитывался в детских домах. Четыре года он жил и учился в Ивановском детском доме Ульяновской области. В 1937 году Саша Матросов был принят в пионеры, а в ноябре 1942 года в комсомол. Все, кто знал Матросова по совместной учебе в Краснохолмском пехотном училище и по боям в составе 91-й стрелковой бригады сибиряков-добровольцев, прежде всего выделяют в нем такие качества, как мужество, честность, верность воинскому долгу и храбрость в бою.

Из всего обилия материалов, характеризующих Александра Матросова в различные периоды его короткой, но яркой жизни, он предстает перед нами пламенным советским патриотом, идейно убежденным человеком. Раскрыть высокие нравственные качества героя, его пламенный советский патриотизм, идейную убежденность и гуманизм – какая это почетная и благородная задача для писателя, для журналиста! О жизни и бессмертном подвиге Матросова написаны документальные книги, брошюры, статьи и очерки. Но, к сожалению, среди литературных произведений о герое есть произведения, которые, на наш взгляд, не отвечают задачам патриотического воспитания молодежи. Вот перед нами книги об Александре Матросове, написанные Павлом Журбой: «Александр Матросов», «Внуки бандуриста» (Лениздат, 1965 г.) и Анвером Бикчентаевым: «Орел умирает на лету» (Башкирское книжное издательство, 1966 г.).

В свое время М. Горький критиковал одно из произведений Павла Журбы «Черный пар» за недостатки, которые касались главным образом языка произведения, точности изложения материала, и напутствовал молодого писателя: быть всегда требовательным к каждому слову, к каждой фразе. К сожалению, П. Журба не всегда следует горьковским советам. В этом не трудно убедиться, прочитав повесть «Александр Матросов». Пренебрегая точностью изложения материала, П. Журба превратил подростка Сашу Матросова сначала в беспризорника, в «бродягу», потом в «уркагана» (т. е. вора). И это, естественно, вызывает недоумение среди юных читателей книги. (…)

Многие учителя, комсомольские работники, школьники, воины подвергают критике книгу П. Журбы. Не подвергнув глубокому изучению и отбору достоверные документы, помогающие проследить, как рос и воспитывался Саша в коллективе, как формировались в нем те высокие моральные качества, которые со всей полнотой проявились в период тяжелых испытаний военного времени, Журба характеризует Александра Матросова как «последнего и никчемного забулдыгу», «лодыря и грубияна», «дармоеда», «бывшего уркагана».

И невольно в повести «Александр Матросов» возникает ложная концепция, якобы из «бродяги», «забулдыги», «уркагана» вырос герой. «Ты загадай: Саша Матросов из бродяги стал героем», – пишет П. Журба. По сути дела книга подводит к мысли о том, что и без высоких моральных качеств можно совершить подвиг.

По этому же пути пошел и писатель А. Бикчентаев в повести «Орел умирает на лету», изданной в 1966 году.

Еще 9 января 1952 года в статье В. Озерова и Н. Чуканова «Творчески работать над созданием новой книги» газета «Правда» подвергла критике серьезные недостатки в повести А. Бикчентаева «Право на бессмертие». В статье говорилось, что автор не показал становления характера своего героя, его формирования в советском коллективе, бледно и невыразительно изобразил бессмертный подвиг Матросова. Однако А. Бикчентаев не только не устранил допущенные им ошибки, но в «переработанной» повести «Орел умирает на лету» усугубил их. Искажая биографию героя, писатель характеризует Матросова как «гастролера», «отменного бродягу» и пишет о нем: «Не было таких базаров и вокзалов, не говоря уже о пристанях, где бы он не промышлял. С гордостью подумал: ничего не скажешь, слыл отменным бродягой. Там, где суета, столпотворение, толкучка, – это мир Саши Матросова».

Повесть А. Бикчентаева «Орел умирает на лету» издана для детей среднего и старшего возраста тиражом 100 тысяч экземпляров (!).

«Учительская газета» 11 апреля 1967 года справедливо подвергла критике ошибки, допущенные в книгах П. Журбы и А. Бикчентаева. Статья кандидата исторических наук, доцента Т. Михайловой «Доброе имя героя» вызвала горячее одобрение советской общественности.

Прокуратура РСФСР провела расследование всех обстоятельств так называемых «дел» Матросова и установила, что в 1940 году подросток А. Матросов совершенно необоснованно привлекался к ответственности, никаких преступлений он не совершал. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР полностью реабилитировала Матросова от необоснованных обвинений, возведенных на него в прошлом.

Но с этим не согласен А. Бикчентаев. Защищая «честь своего мундира», он обрушился на автора статьи Т. Михайлову в журнале «Вопросы литературы» (№ 11, 1967 год) и пытался доказать, что якобы, начиная с 1943 года, о Матросове писали правильно, но сейчас «Учительская газета» ратует за «очистительную работу» и будто бы «подчищает» жизнь А. Матросова.

А. Бикчентаеву словно невдомек, что речь идет не о «подчистке» жизни героя и не о превращении его… в «полусвятого», а о том, что в повестях «Александр Матросов» и «Орел умирает на лету» искажается действительный образ юного Матросова. Авторы этих книг в погоне за сенсацией, видимо, в свое время не разобрались, как же на самом деле складывалась жизнь, формировался облик Матросова, и на основе ложных данных опорочили доброе имя героя.

Установлено, что Матросов никогда не был ни «уркаганом», ни «бродягой». «Дело» по обвинению Матросова было состряпано в 1940 году некоторыми безответственными работника-ми первого отделения милиции Фрунзенского района Саратова, где Матросов оказался, пытаясь разыскать родителей. Из материалов видно, что милиционер Насыров, не имея никаких доказательств и оснований, обвинил подростка «в нарушении паспортного режима» и приклеил ему позорный ярлык «гастролера-карманника». Прокурор Фрунзенского района Саратова Буров допустил грубую ошибку, санкционировав арест подростка.

Прошло свыше 8 месяцев после опубликования статьи Т. Михайловой, и вот 24 января 1968 года в «Литературной газете» Д. Гранин, И. Ходза, М. Слонимский, Л. Рахманов, В. Кукушкин напечатали письмо в редакцию под названием «Необоснованные обвинения», в котором ставят под сомнение критику повести П. Журбы. Они утверждают, что писатель создавал ее на основании «авторитетных документов».

С попыткой оградить повесть П. Журбы от справедливой критики выступила в журнале «Юность» (№ 1, 1968 год) и писательница Мария Прилежаева. Стремясь оправдать его неверную концепцию, Прилежаева занялась этакими философскими рассуждениями: «Не всегда отличные школьные отметки гарантируют высокое поведение в дальнейшей, взрослой жизни. И, наоборот, – пишет далее М. Прилежаева, – озорство и бунтарство отрочества часто выливаются впоследствии в ясность духа, смелость характера». Этот аргумент, сомнительный сам по себе, не имеет никакого отношения к Матросову, поскольку он в юные годы отличался именно прилежанием и дисциплинированностью».

Вторая статья называлась «В лучах чужой славы» и появилась в «Красной звезде» 26 июля 1969 года (№ 172) за авторством генерал-лейтенанта в отставке А. Сухомлина, бывшего командующего 10-й гвардейской армией, доцента, кандидата военных наук, полковника в отставке М. Ильяшенко, бывшего начальника политотдела 91-й стрелковой бригады добровольцев-сибиряков, полковника в отставке Е. Солдатенко, кандидата исторических наук, подполковника в отставке Г. Пухова, члена Союза журналистов СССР:

«О бессмертном подвиге комсомольца гвардии рядового Александра Матросова созданы содержательные документальные книги, о нем написано немало интересных статей, очерков, опубликованных в разное время во многих центральных и местных газетах, в журналах. Образ героя запечатлен в брон-зе, мраморе, на полотнах художников, в кино. Композиторы написали о народном герое замечательные песни, их поют в школах, в воинских частях. В стране имеется свыше 10 тысяч школьных музеев или комнат имени Матросова. (…)

Конечно, мы понимаем, что редакции газет исходят из добрых побуждений, стараясь поведать о каких-то новых сторонах биографии героя. Однако подчас они вводятся в заблуждение отдельными недобросовестными авторами и публикуют материалы без должной проверки, чем дезориентируют читателей и наносят вред военно-патриотическому воспитанию молодежи. Вот несколько примеров.

Мало кто знал о жителе г. Барнаула Алтайского края Т.А. Татарникове. Но после того как уфимская молодежная газета «Ленинец» еще 29 декабря 1964 года опубликовала его фотографию и поведала читателям о том, что этот человек служил вместе с Александром Матросовым более трех месяцев, Татарников возомнил себя «матросовцем». Изготовив несколько сот своих фотографий, он разослал их в школы, пионерские отряды, популяризируя себя как «друга и воспитателя А. Матросова». Нашлись люди, которые поверили саморекламщику, а некоторые газеты стали публиковать его поверхностные воспоминания. Так поступила, например, 23 мая 1965 года «Алтайская правда». Она напечатала фотографию Татарникова и с его слов сообщила, что он служил «вместе с Матросовым в 1942–1943 годах». Поддержали подобную версию газеты «Комсомолец» (г. Челябинск, 23 февраля 1968 года) и «Молодежь Алтая» (г. Барнаул, 5 марта 1968 года).

Как известно, старший лейтенант Татарников, будучи комсоргом второго батальона 91-й стрелковой бригады, активно участвовал в боях, имеет правительственные награды. Но известно также и то, что Александр Матросов прибыл в эту бригаду из Краснохолмского пехотного училища 12 февраля 1943 года и был зачислен в роту автоматчиков. 23 февраля того же года он совершил свой бессмертный подвиг. И если говорить о воспитании Матросова, то его воспитали наша партия, Ленинский комсомол, вся советская действительность. Он прибыл в часть дисциплинированным, мужественным, стойким воином. (…)

Недостаточную взыскательность проявили работники редакции вечерней газеты «Ригас Валсс» («Голос Риги»). Без проверки фактов они опубликовали очерк под названием «Бессмертие».

 «…На днях в воинскую часть, – рассказывается в очерке, – где служил Александр Матросов, пришло письмо из Чимкента. Написала его бывший санинструктор Клавдия Ивановна Борисова. Клавдия Ивановна была свидетельницей подвига Александра Матросова и сама во время боя сняла его тело с амбразуры дзота.

«Когда Саша накрыл амбразуру своим телом, – пишет К. И. Борисова, – он махнул нам рукой – чтобы рота шла в наступление. Когда мы подобрали его, он был уже мертв, 75 пуль захлебнулись в его теле».

Впоследствии проверкой было установлено, что Борисова никакого отношения к подвигу Матросова не имела.

Много небылиц о Матросове рассказывает и бывший начальник клуба 91-й стрелковой бригады В. В. Замахов. Прибыв из г. Челябинска в Уфу, он отрекомендовался там «другом Матросова» и начал читать «лекции», часто по 4–5 в день, на тему «Навечно в строю». За короткий срок он умудрился прочитать 96 платных лекций, за которые бухгалтерия правления общества «Знание» Башкирской АССР выплатила Замахову наличными 768 рублей, а газета «Ленинец» (г. Уфа) опубликовала хвастливую статью Замахова «Солдат с гитарой», извращающую исторические факты. Затем В. Замахов побывал в Свердловске, где за свои «лекции» также получил несколько сот рублей.

Большую путаницу в умы красных следопытов внесла корреспонденция В. Кирьязова «Саша Матросов, каким он был», опубликованная в шестом номере журнала «Пионер» за 1966 год. Следопыты, прислушавшись к советам Кирьязова, безрезультатно потеряли много времени на поиски отца Саши Матросова и родной сестры его матери.

«В Уфе я нашел тетю Таню – сестру матери Александра Матросова», – писал Кирьязов, но предусмотрительно не сообщил ни ее подлинной фамилии, ни точного адреса, где она живет. И не удивительно, ибо никакой родной сестры матери героя – «тети Тани», никогда в Уфе не существовало.

Обращаясь к пионерам г. Днепропетровска, Кирьязов заявлял: «В вашем, ребята, городе живут ветераны сахарного завода. Есть сведения, что отец героя был директором этого завода».

При проверке оказалось, что сахарного завода в г. Днепропетровске нет и никогда не было.

Вопреки историческим фактам прозвучало, к сожалению, и выступление корреспондента ТАСС В. Арсюхина, опубликовавшего по своей инициативе в декабре 1968 года одновременно в ряде газет «воспоминание» бывшего санинструктора Валентины Шипицы. Шипица заявляет, «я вместе с бойцами подбежала к Саше, сняла его с амбразуры».

Допустила досадную ошибку и газета «Красноярский комсомолец», опубликовав 24 апреля 1968 года корреспонденцию В. Макешина под названием «Рядом с Матросовым». В ней тоже речь идет о Шипице.

Мы внимательно изучили и эту корреспонденцию. Рассказ Шипицы дезориентирует читателей. Путая факты и события, она превратила Матросова в «сильно хромавшего молодого солдата». В духе самовосхваления Шипица написала: «Я одной из первых оказалась у дзота, где лежал Саша. Я сняла его с амбразуры, но он уже мертв…» Таким образом, на свет появился еще один претендент на роль лично снимавшего тело героя с амбразуры вражеского дзота. Заслуживает внимания и такой факт. 18 апреля 1969 года газета «Черноморская здравница» опубликовала корреспонденцию о встрече находившегося на отдыхе в Сочи Татарникова с В. Е. Шиняевым – бывшим ординарцем командира роты автоматчиков, ныне шофером санатория «Прогресс».

Их пригласила в сочинскую школу № 4 пионерская дружина, которая носит имя Александра Матросова. В корреспонденции говорится: «Два боевых друга пришли в школу и рассказали ребятам много интересного о детстве Саши и его героическом подвиге, подарили фотографии…».

Мы не знаем, о чем рассказывали Татарников и Шиняев сочинским школьникам на этой встрече. Но достоверно известно, что Шиняев преднамеренно искажал правду о А. Матросове. За недостойное поведение этот человек давно исключен из рядов КПСС. И диву даешься, на каком основании руководители некоторых школ дают ему возможность выступать перед юными пионерами».

Второй материал завершается словами: «Имя героя должно быть свято!». Кто бы спорил…

Подготовил А. КАНАВЩИКОВ

Поделиться ссылкой: