Неизвестные и малоизвестные факты и документы
Первый среди равных
Теперь мы как раз и подошли к тому моменту, почему же подвиг Матросова совершило более 500 человек, а наиболее известен Александр Матросов? Почему он? Попробуем разобраться.
Конечно же, свою роль сыграл факт того, что о подвиге узнал лично Ерёменко. Конечно же, приятно было и лично Берии, когда Сталин выделил выходца из его системы. Но, как водится, всё выглядело одновременно гораздо глубже и проще.
Во-первых, звучание самого имени «Александр Матросов» выглядело крайне удачно. Гордое, возвышенное, воинское «Александр» с дополнением «Матросов» – повсеместно распространённая фамилия, когда бы каждый из жителей большого СССР мог назвать его своим. Так, на попытку выяснить, откуда же пошла такая фамилия, очень скоро выяснилось, что Матросовы живут не только в украинском Днепропетровске – официальной родине героя, но ещё и в Пензе, Ульяновске, Пятигорске, Омске, Москве, Перми, Саратове, Петербурге, Коми АССР, Казахстане, Самаре, Воронеже, Оренбургской и Мурманской областях и так далее.
То есть Матросова реально мог называть своим соседом, знакомым практически любой житель СССР. Услышать эту фамилию и узнать в её звучании нечто близкое себе, то, с чем он неоднократно встречался.
Во-вторых, фамилия Матросов как никакая другая подходила для советского, русского воина. Он пехотинец, но одновременно «свой» и для моряков, для тех, кого немцы называли «чёрной смертью». Он дерётся с врагом с автоматом (ППШ № КЕ-202), но одновременно и в неизменной своей тельняшке. Одновременно и солдат, и матрос. Боец на все руки, успешно выступающий в различных ипостасях.
В-третьих, Александр Матросов – целиком и полностью продукт советской воспитательной системы. Даже если вовсе не касаться тех сведений, которые кому-либо кажутся сомнительными, то и того, что останется, достаточно понять исключительно советское основание личности Матросова. Воспитанник Ивановского и Мелекесского детских домов в Ульяновской области, помощник воспитателя Уфимской трудовой колонии, стахановец, выполнявший нормы выработки на 250-300 процентов, добровольцем пошедший в сентябре 1942 года на фронт, на учёбу в Краснохолмское военное пехотное училище, – этот человек выглядел идеальным воплощением советского идеала. Подняться из голода и нищеты к знаниям, к отличному труду и отличной военной службе!
В-четвёртых, Матросов как сирота не вызывал совершенно ненужной суеты его возможных родственников. Представьте, Матросов – герой, а его какой-нибудь дядя или племенник совершает уголовное преступление. Что делать тогда? Или ещё ситуация: какой-нибудь дальний шурин Матросова идёт в какой-нибудь исполком и начинает на правах сына лейтенанта Шмидта качать права, требовать квартиру, машину, путёвку в санаторий, да что угодно. Как тогда быть?
В-пятых, фамилия Матросов попросту благозвучная. Её хочется повторять и над ней не хочется смеяться. Она сразу и легко воспринимается, легко запоминается, легко произносится, звучит без внутреннего напряжения. Как фамилия Гагарин из времени выбора претендентов на космический полёт – вся такая дворянская и крылатая, тогда как тот же Титов на Западе звучал бы, по меньшей мере, иронично своей «грудной» ассоциацией для англоязычных граждан.
Иначе говоря, во всей истории с созданием легенды о Матросове Сталин поступил в высшей степени мудро. Он выбрал благозвучную и во всех смыслах удобную фамилию. Выбрал человека с идеальной биографией. Дальше всё было – делом идеологической техники. И не вина конкретного героя, если кто-то перестарался или не дотянул в своих изысканиях до ожиданий аудитории.
Наконец, приказом Сталина первым советским воином, закрывшим грудью вражеский пулемёт и навечно зачисленным в списки воинской части, стал именно Матросов. Вот и объяснение, почему амбразуры закрывали грудью многие, но первым звучит всё-таки имя Александра Матвеевича Матросова.
Действительно, первый. Никакого противоречия.
Да, первым задокументированным фактом закрытия грудью амбразуры стал подвиг Панкратова. Но Панкратов не был занесён навечно в списки воинской части. В этом вся разница!
Как писал в газете «Дуэль» Э. Репин: «В годы же Великой Отечественной войны первый такой подвиг, подтвержденный документально, совершил политрук танковой роты Александр Константинович Панкратов. Было это 24 августа 1941 года. 125-й танковый полк 28-й танковой дивизии, которой командовал полковник И.Д. Черняховский, вел тяжелые оборонительные бои в районе Новгорода.
А.К. Панкратов входил в группу штурмующих Кирилловский монастырь, в котором фашисты устроили наблюдательный пункт и откуда корректировали огонь своих батарей. Необходимо было уничтожить корректировщика. Отряд начал штурм. Противник открыл бешеный огонь. Вражеский пулеметчик не давал возможности группе во главе с Панкратовым проникнуть на территорию монастыря. Политрук вырвался вперед и бросил гранату. Пулемет на время замолчал. Затем заработал снова. Тогда, израсходовав все патроны и гранаты, Панкратов бросился на вражескую амбразуру. Бойцы, вдохновленные подвигом политрука, поднялись в атаку и уничтожили наблюдательный пункт.
16 марта 1942 года А. К. Панкратов посмертно удостоен звания Героя Советского Союза».
«Дуэль» ссылается на книгу «Бессмертное племя матросовцев» (составители маршал В.Ф. Толубко, А.П. Коваленко, А.Г. Янкевич), в которой содержались сведения о 341 матросовце. А также на исследования «Военно-исторического журнала»:
«Военно-исторический журнал», начиная с середины 1992 года по вторую половину 1995 года, под рубрикой «Побратимы Матросова» опубликовал фотографии, биографические данные, описание совершенных ими подвигов более чем на 360 героев-матросовцев. (…) Как сообщил «ВИЖу» еще в начале 2001 года директор Государственного архива Волгоградской области кандидат исторических наук полковник запаса Н.Н. Смирнов, им на основе материалов волгоградского энтузиаста-поисковика К.А. Атрашкевича, передавшего свои фонды архиву, подготовлен к печати сборник о 402 героях-матросовцах Великой Отечественной войны. Все данные сборника не только документированы, но и подвергнуты тщательному анализу и статистической обработке.
Итак, 402 героя-матросовца.
Точно известно, в каком именно году войны они совершили свои подвиги:
1941 год – 20
1942 год – 61
1943 год – 107
1944 год – 140
1945 год – 74».
Наконец, по данным того же источника: «…за пределами Отечества подвиг героев-матросовцев совершили 96 воинов Советской Армии, из них в Польше – 25, в Венгрии – 10, в Чехословакии – 3, в Югославии – 3, в Румынии – 6, в Германии – 30, в Китае и других странах – 19 человек».
На 2020 год Павел Золотарёв располагал сведениями о 483 героях. Точная ли это цифра? Нет.
Речь о том, что в 2018 году, когда Министерство обороны к 75-летию подвига на своём сайте опубликовало мультимедийный раздел «Бросок в вечность» с интересными документами и фотографиями, приводились и дополнительные сведения. Так департамент информации и массовых коммуникаций Министерства обороны РФ писал:
«В Центральном архиве Минобороны России проведена кропотливая работа по выявлению сведений о военнослужащих, совершивших подвиг, аналогичный подвигу Александра Матросова. Сотрудники архива по крупицам собрали информацию о 500 героях из многочисленных разрозненных документов периода Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Данная информация сведена в сборник и в ближайшее время будет опубликована».
Итак, 500 имён! К сожалению, пока подобная работа не опубликована. Но количественно порядок героев понятен. То есть все имеющиеся цифры из советских источников нужно увеличивать сейчас минимум на 20-25 процентов, не ошибётесь.
В любом случае следует понимать всю условность военной статистики по определению. До сих пор иные исследователи любят выяснять, подчёркивать, кто же был первым в своём броске на амбразуру огневой точки. Они наивно полагают, будто бы это можно точно установить. Они месяцами сидят в архивах и бережно выписывают оттуда донесения каких-нибудь полуграмотных писарей, во всём полагаясь на их пожелтевшие чернила.
Хотя на самом деле, конечно же, всякая статистика и точная хроникальность в приложении к войне по определению не могут работать. В том огне, взрывах и близости смерти всякая точность заведомо приблизительна. Кому-то повезло, кто-то попал в объектив фотооператора, кто-то на карандаш командира, а кто-то так и умер безвестный, отстреливаясь в своём окопе, когда другие уже давно отошли. А кто-то рвался из окружения, естественно, без составления подробных записок, и геройски умирал, не дожидаясь не то что звезды Героя, но даже дежурного «спасибо».
Иначе говоря, когда появились огневые точки, именно тогда их и стали закрывать бойцы своими телами. Сказать определённо, что этот человек был первым, а этот – только вторым, можно только при большом самомнении и весьма некритическом отношении к исторической правде. Так, например, считается, что вообще первым был комсомолец Пелевин, который заглушил своим телом пулемёт ещё в 1919 году в боях против Юденича.
Однако даже об этом известном факте в разных источниках имеются разночтения. Так, Александр Коваленко называет временем совершения подвига Пелевина июнь и местом совершения подвига деревню Керестенево. При этом в книге Николая Новикова читаем, что боец 2-й стрелковой дивизии Пелевин лёг на огневую точку белых 25 июля 1919 года у деревни Керстово.
При этом нигде нет ни указания имени героя, ни его биографических данных. А лучшее, чего вы можете добиться, это уточнить, что пелевинская деревушка на букву К. находится под Кингисеппом (Ямбургом). Вот и вся документальная точность! Вот и все военные архивы, которые, якобы. по определению должны быть безупречны. С чего вы это взяли? Почему в нашем несовершенном мире с несовершенными людьми архивы должны быть идеальными?
Неповторимость подвига
Поэтому утверждать то, кто был первым и кто за кем шёл по порядковым номерам, кого нужно больше хвалить, мало того, что некорректно, но и выглядит крайне приблизительно. Так, сообщение о подвиге младшего политрука Александра Панкратова появилось в «Правде» 20 ноября 1941 года, об аналогичном поступке пулемётчика Николая Сосновского – в «Комсомольской правде» за 21 ноября 1941 года.
Мемориалы многих матросовцев не идут ни в какое сравнение с торжественными, эпохальными сооружениями в Чернушках или Уфе.
То есть узнали люди о сделанном Панкратовым и Сосновским почти одновременно. При этом трудно поверить, что с 22 июня до 24 августа, времени подвига Панкратова, так уж никто и не закрывал грудью вражескую амбразуру.
Просто не до того в те дни было, чтобы скрупулёзно записывать достижения. Страна ожесточённо воевала, истекая кровью, и прилагала неимоверные усилия, чтобы хотя бы остановить полчища врага, цепляясь за каждый клочок родной земли. Почти наверняка подобные подвиги многократно были совершены на границе, при обороне Брестской крепости, ещё в первые часы или дни Великой Отечественной войны.
Для них только вот не нашлось своего летописца. Своего внимательного к бойцам командира, своего однополчанина, который написал бы письмо в газету. Некогда тогда было письма писать. Да и грамотность тогда не была поголовной, как сейчас, чтобы даже очевидец подвига смог рассказать всё на бумаге.
Поэтому, скажем так, первым официально задокументированным подвигом стал бессмертный бросок Панкратова. Это произошло у Кирилловского монастыря и реки Малый Волховец в Новгородской области. Первый официально задокументированный подвиг, а не просто первый.
Нужно сделать комментарий и к, увы, частому употреблению фразы «повторили подвиг Матросова». Прежде всего, сам подвиг Матросова – это одновременно и подвиг Пелевина, и подвиг Панкратова, и подвиг Сосновского, подвиг сотен других людей. Это – метафора, своего рода образное украшение и упрощение речи, но никак не истина. А во-вторых, и на это указали в предисловии к капитальному сборнику «Матросов и Матросовцы» Герой Социалистического труда главный маршал артиллерии В.Ф. Толубко и Герой Советского Союза генерал-полковник П.А. Горчаков:
«…подвиг повторять нельзя – можно лишь совершить подобный. В самом деле, вдумаемся в эти слова: «повторил подвиг». Они несправедливы. Будто другому герою отказали в самостоятельности. А каждый подвиг имеет свою особенность, свой изначальный миг решения, замысла и его исполнения, повторить который точь-в-точь невозможно. Александр Панкратов, Николай Шевляков, Владимир Смирнов, Михаил Паршин, Виктор Блохин, Александр Шевченко и многие-многие другие не повторяли ничьего подвига. Они совершили свой, равный подвигу Матросова, и вошли в бессмертие, как и Александр Матросов».
Подготовил А. КАНАВЩИКОВ