Неизвестные и малоизвестные факты и документы
(Продолжение.
Начало материалов цикла
в № 172 от 13.09.2022 г.)
Логичнее всего предположить, что даже документ строгой отчетности в условиях военного времени таковым являться может только с некоторыми допущениями. И самое продуктивное в вопросе даты отдельного подвига – не зацикливаться на ней, а смотреть на подвиг шире, видя в отдельном подвиге само то героическое время. Время, которое рождало Матросовых!
Показательно, что до сих пор продолжается открытие новых имен. На весну 2020 года было задокументировано 468 фактов закрытия грудью амбразур вражеских огневых точек в годы Великой Отечественной войны, Гражданской войны, военных конфликтов в Афганистане и Чечне. Эта статистика из книги «В бессмертие шагнувшие…».
РИА «Воронеж» сообщало: «Книга издана членами поискового отряда «Дон» московской школы № 1476 совместно с Российским Союзом ветеранов. Павел Золотарев живет в Москве и руководит отрядом…
– Уже сейчас члены отряда установили имена еще 15 героев, повторивших подвиг Матросова, так что одной книгой мы не ограничимся, – рассказал руководитель поисковиков».
Итого 483 имени! Причем алгоритм получается очень простым: чем больше ищешь, тем больше находишь.
Заместитель матросовского музея в Великих Луках В.Н. Хованова рассказывала:
«Я работала в музее им. А. Матросова 10 лет. Не было бы энтузиастов, не было бы и этого музея. Коллектив тогда сложился дружный, и поэтому на работу мы ходили, как на праздник. Гости города обязательно заходили в музей Матросова, являющийся лицом города.
Могу похвастать. Работая по матросовской тематике, мы тогда нашли еще одного воина-матросовца – Дмитрия Семёновича Язькова, который совершил подвиг, подобный матросовскому, еще в 1942 году. Звание Героя Советского Сою-за он не получил, но памятник ему стоит в д. Денисово, что близ станции Чернозем».
А теперь в отношении Лукьянова. Эта публикация в «Комсомольской правде» состоялась в 1983 году. Потом очерк Андрея Тарасова «Сердце Матросова» вошел в сборник «Имя с первой полосы» (М.: «Правда», 1985, сс. 540-548):
«…Вечер, тишина, снег за окнами казармы. Кто не в наряде – тот, уже обсохший, у телевизора. Идет «Корпус генерала Шубникова». Притихли танкисты и мотострелки, на лицах отсвет, как от далекого пламени. Полк Матросова. Сорок лет спустя.
Истоки
Почему-то каждая юная душа так устроена – для нее это открытие. Открытие всенародного мужества.
Да, по известным данным, 24 августа 1941 года под Новгородом при штурме Кирилловского монастыря младший политрук Александр Панкратов закрыл собой вражеский пулемет.
По известным – потому что в дымном мареве войны вновь и вновь могут проясняться фигуры героев, не думавших в свою последнюю секунду ни о свидетелях, ни о славе. В книге И. Легостаева «Бросок в бессмертие», вышедшей в 1978 году, приводилось 284 имени солдат и офицеров, остановивших своей грудью струю огня. Сейчас книга переиздается в Таллине – имен будет уже больше 300.
Почему подвиг назван матросовским, почему легендарным стало имя гвардии рядового – истории виднее. Верно, лег он нам на сердце, парнишка с трудной сиротской судьбой, ярким факелом ворвавшийся в свой первый в жизни бой.
Строки воспоминаний доносят до нас его облик – то мальчишески-дерзкий, колючий, то сосредоточенно упорный в постижении жизненных правил.
Мечтал о море, смешно щеголял среди таких же пацанов в бескозырке, бушлате, тельняшке, с фартовым черным кашне на мальчишеской шее. Пел под гитару «Яблочко», любил, когда звали «морская душа». Великое горе – война – стало и великим воспитателем. Как шелуха, слетело все не свое, наносное, незрелое. 200-300 процентов дневной нормы на мебельной фабрике, где делали ящики для снарядов. Ломом из речного льда по ночам выковыривал бревна, не жалея себя. Пешком на спине за несколько километров носил ящики на дорогу, к погрузке. И попробуй при нем откажись, уклонись, спрячься…
Вчерашний «трудный», на нашем лексиконе, подросток, бродяжка и романтик, стал первым официально утвержденным помощником воспитателя в Уфимской детколонии. Война перетряхнула сознание. Вспомнилось, что тихий и уютный детский дом в Ивановке, под Ульяновском, – бывшее барское поместье, отданное сиротам Советской властью. А что несет детству фашизм, он увидел, когда встретил летом сорок второго поезд с ленинградскими детьми. Поезд был очень тихий. Ни один пассажир не смог встать и выйти из вагона. Предельное истощение.
А ведь в бою под Чернушками он шел на помощь и ленинградцам.
«У меня нет родителей, и я их не помню. Родина – вот мои отец и мать». Эти прощальные слова перед уходом на фронт были голосом горячего и отзывчивого сердца. (…)
Георгий Степанович Гульчак, до войны московский студент, после – трижды раненный инженер командовал ротой в батальоне, штурмовавшем Чернушки.
– Он так понравился Артюхову (начштаба батальона), что тот взял его к себе ординарцем и связным. А связной в бою – это все. Фронтовики поймут. Тут отбирают самых надежных, отчаянных. В самое пекло придется лезть.
Мой собеседник умолкает на минуту.
Этого нельзя не переживать снова и снова…
Вместо атаки с ходу – уже пять часов напряженной лежки в снегу, под многослойным огнем. Красные пятна вокруг поникших фигур – их все больше.
Последние гранаты, отстегнутые для Матросова. «Гранаты кончились, отдали свои, каждый офицер носил по паре, чтобы не попасть в плен»…
Тишина над прогорклым полем после двух оглушительных взрывов.
Снова лай пулемета в упор, в смертельной близости, когда пути – ни назад, ни вперед, и все, лежащие в снегу, через секунды будут иссечены.
И снова тишина, которой на этот раз хватило, чтобы ворваться в осточертевший дзот…
– Я не видел, как он закрыл амбразуру. Был туман, снегопад, мы двигались вперед, пока не получили команду закрепиться на берегу… И только потом, из тыла кто-то прибежал: идите, там Матросов лежит на дзоте…
Имена
– А о Лукьянове вы слышали? – спросил Георгий Степанович Гульчак.
– Видел в полковом музее, – ответил я. – Никогда не слышал раньше про это.
– Мало кто знает, – сказал Гульчак. – Пока только наш совет ветеранов. Но мы ставим вопрос… В общем, 27 февраля у деревни Черное мы с ним сидели в одной воронке от авиабомбы. Мы учились в одном взводе в Подольском училище, вместе прибыли в бригаду, в батальон, прошли Чернушки. Он командовал взводом. И тут пулемет – тоже в упор, из секрета. Так близко – слышен стук затвора. Выскакиваем из воронки – и Миша прямо на пулемет. В несколько прыжков – упал и вдавил в снег. Набежали наши автоматчики. У Миши вся грудь разворочена. В этой же воронке его и схоронили…
Лукьянов Михаил Павлович, 1919 года рождения, из деревни Красенки Одоевского района Тульской области, с 1939 года в армии, до фронта жил в Москве. Однополчанин Матросова, через четыре дня почти там же повторивший его подвиг. Донесение, очевидно, погибло с батальонными документами. Не осталось даже фотокарточки Михаила Лукьянова. Может, кто вспомнит – поможет».
Только совсем недавно имя Лукьянова воспроизведено на братском захоронении. Только в 2021 году! Краткое официальное сообщение на сайте фонда и почти 50 лет ожидания, когда же дойдет очередь до очередного матросовца…
«22 июня 2021 года Фонд «Легендарный Подвиг» при поддержке Комитета Государственной Думы по обороне и Администрации Локнянского района Псковской области в рамках проведения Мемориального автопохода: Москва – Истра – Волоколамск – Зубцов – Ржев – Великие Луки – д. Юхово Локнянского района – д. Черное (место Подвига Александра Матросова и Михаила Лукьянова) – Москва, посвященного 80-летию трагического начала Великой Отечественной войны, в рамках проектов «Почетный караул», «Бросок в Бессмертие» и «Свеча Памяти» на воинском захоронении в д. Юхово Локнянского района Псковской области торжественно открыл Мемориальную доску герою подвига самопожертвования – Михаилу Павловичу Лукьянову».
Впрочем, вернемся к Александру Матросову. Владимир Иванович Кузьменков, малолетний узник фашизма, рассказывает:
– Мне посчастливилось родиться на той земле, где погиб Саша Матросов. Локнянский район, Самолуковский сельсовет. Деревня Чернушки находилась от нашей примерно в 7-8 км, если по прямой.
Что я помню из детства? Мы были угнаны в Литву, там находились в концлагере, потом семья работала на помещика, и потом, когда нас освободили, мы возвратились на Родину. Это была страшная картина! Везде мы видели разбитые вокзалы, кладбища, могилы наших и немецких солдат… И везде разруха: скрючен- ные рельсы, паровозы, валяющиеся под откосами вагоны…
Мы приехали в Великие Луки, а потом нас довезли до Самолуково и до нашей деревни. Там стоял всего один-единственный целый дом. Сразу же начали возводить землянки из собранных из разных обгоревших домов досок, бревен, установили нары из досок, на полу стояла вода.
Что мне запомнилось? Через речку Пузню был мост, и через эту речку постоянно шли пионерские отряды из Великих Лук, других городов, со всей Великолукской области. По нескольку отрядов в день проходило. Они были очень красиво одеты – белые рубашки, короткие штанишки, а мы, деревенские, очень завидовали этой аккуратной одежде.
Еще у нас в этих землянках и в наскоро сколоченных домах везде висели Сашины портреты красного цвета. У нас в деревне Матросова все знали и гордились этим.
В 1948 году мы узнали, что будет перезахоронение Саши Матросова из Чернушек в Великие Луки. Собрались идти ребята повзрослей, но мы, маленькие, тоже стали с ними проситься. Нас взяли.
По дороге видели, что лес весь иссечен осколками, везде траншеи, блиндажи… Пришли в деревню Ушаково, там стали переходить речку Смердель через брод, и видели сплошные патронные ящики в воде, оцинковки такие лежали, мины и гранаты.
Затем мы пошли в сторону деревни Черное. Здесь был накатник, сплошная дорога из бревен, перевязанных шести- миллиметровой проволокой. Деревня Черное от Чернушек расположена примерно 4-5 км, видели, как собирается народ.
Рассказал В.И. Кузьменков и историю, которая напрямую касается Александра Матросова. Было ли все именно так или немного иначе – проверить невозможно, но история такая вполне могла произойти:
– Возле Чернушек было очень много хуторов. И на одном из них жила женщина. И она рассказывала: пришли солдаты, человек пять, усталые, голодные. Она затопила печку, наварила большой чугун картошки в мундире, накормила солдат, и те пошли дальше. И только спустя некоторое время, когда Саша Матросов погиб и начали печатать его портрет, женщина узнала, что в ее доме был Саша. Как раз среди тех солдат, для которых она наварила картошки. Многие местные жители тоже его помнили. Не общались особенно, но лицо видели.
Можно вспомнить и о том, что когда Чернушек не стало, то жители оттуда переселились в деревню Любомирово. Там как начнут пахать землю – живого места не было, всюду пули, осколки от снарядов… Сколько там людей погибло!
Начнут огород пахать – кости. Начнут в другом месте – опять кости!
Ратная мудрость
Подробности боя за Чернушки тем более важны, что они показывают своего рода закономерность подвига А.М. Матросова. Налицо не какой-то экзальтированный жест, не выверт психики. Матросов выполнил свою задачу именно так, как он мог ее в конкретных условиях выполнить!
Казалось бы, Чернушки – маленькая точка на карте, малозначительная деревушка в локнянской глуши, в 76 км от Великих Лук. Так? Не так! Местный стратегический пункт Чернушки важно было взять потому, что недалеко шла железная дорога. Рядом находился и немецкий аэродром.
Малолетний узник фашизма, участник восстановления Великих Лук В.И. Кузьменков уточняет:
– По лесу шел сплошной вал, и через каждые 50 метров находился дот, установленный нашими военнопленными.
Иначе говоря, Чернушки точнее рассматривать как серьезный укрепрайон фашистов. С целой системой оборони- тельных укреплений. С наличием в обороне танка – по определению грозного оружия.
Подготовил А. КАНАВЩИКОВ