На набережной Ловати стоит настоящий морской якорь, привезенный из Кронштадта. Считается даже, что Пётр Великий в каком-то своем Указе 1724 года назвал Великие Луки морским портом.
В любом случае «великолучан, честно послуживших Государству Российскому на флоте морском» (надпись на постаменте якоря), в городе много. Даже если и не сбылись пожелания Петра насчет морского порта.
Иногда бывает, что человека в городе больше знают по другим его ипостасям. Однако началом жизненного пути был именно флот. Как у Николая Георгиевича Вилкова.
Да, до ухода на заслуженный отдых он служил в милиции в Севастополе. В 1982 году приказом министра внутренних дел Н.А. Щелокова был вызван в Москву, потом направлен для укрепления кадров в Петропавловск-Камчатский. Всего за четыре года Николай Георгиевич вырос от начальника городского отделения милиции до заместителя начальника отдела по оперативной работе самого крупного отдела по Камчатской области.
Опытный оперативник, профессионал своего дела. Но начинался его большой путь все-таки с флота. Смотрим накануне главного праздника моряков фотографии. Н.Г. Вилков поясняет:
– Это я на фото окончил службу старшиной первой статьи, командиром отделения сигнальщиков. Это – корабль, на котором я служил, «Бойкий».
– Название необычное.
– С петровских времен еще это имя носит. Ракетоносец, на то время был новейший корабль.
Родился Вилков в поселке Пуйка на Ямале. Карское море. Деда признали кулаком и в 1938 году из Астраханских земель сослали на Север, там семья и осела.
Окончив восьмилетку, Николай поступил в морскую школу. Там получил специальность водолаза, рулевого и сигнальщика. Потом учился в херсонской мореходке, откуда его с третьего курса призвали служить в ВМФ.
Николай попал на ракетоносец «Бойкий» и сигнальщиком прослужил четыре года. С выходом в Средиземное море, в Атлантический океан. Довелось на практике понять, что такое военное противостояние.
– В 1967 году мы стояли в районе Алжира и Александрии, – рассказывает Николай Георгиевич. Командир тогда личный состав построил и говорит: «Объявлено военное положение, и мы участвуем в боевых действиях». Был смотр, потом стрельбы, а через некоторое время поступает приказ отобрать добровольцев для высадки десанта.
Нас построили, 370 человек личного состава корабля, в две шеренги. И когда командир сказал: «Добровольцам сделать три шага вперед», то все офицеры и до последнего матроса сделали три шага вперед. Подъем духовный большой был. Даже неизвестно еще, куда пойдем и что нужно делать, но патриотизм побеждал все сомнения. Родина приказала, и нужно сделать все, как должно.
– То есть участие в боевых действиях стало неожиданностью для экипажа?
– Не совсем так. Прежде чем уйти из Севастопольской базы, к нам ребята в черных костюмах с галстуками приходили на корабль и сигнальщиков информировали, какая обстановка в Средиземном море с 6-м Американским флотом, фотографии показывали авианосцев, самолетов.
С нас, сигнальщиков, требовали номера самолетов и кораблей запоминать, и когда начинается взлет и посадка самолетов с авианосцев – все фиксировать. А внизу – спецсвязь со штабом Черноморского флота. Вот я стою, сигнальщик, вижу: «Фантом» пошел один, второй, третий… Я называю марку самолета и говорю: номер такой-то.
После «Фантомов» пошли «Скайхоки». Потом эти разворачиваются, новая туча идет. Фиксируешь и эти. И хочу сказать, что наши сигнальщики хорошо были подготовлены.
Во-первых, зрительная память у них должна быть на высоте, потому что работаешь со светом. Радистам главное – уши, а мы работали со светом. Когда сигнальщики работают, то если рядом стоит посторонний, он не поймет.
Как-то был в увольнении, вижу: мужчина с женщиной на набережной стоят и женщина спрашивает: «А что они там делают? Сплошной свет! Я, например, ничего не вижу. Но вижу только, что работают».
Я в форме тогда был, думаю, подойду, разъясню отдыхающим: «Это сигнальщики работают» – «А как? Там же сплошной свет». «Нет, – говорю, – они читают по этому свету».
– Вы бегло тогда читали?
– Уже когда призвали на корабль, то знал азбуку Морзе. А потом повезло, что мичман Конюхов, фронтовик, флагманский сигнальщик, когда корабли стояли в базе, нам не давал покоя.
То флагами работаем, то сигналами, то он собирает к себе на «Кутузов» всех нас со 150-й бригады. Так выучил, что до сегодняшнего дня я открываю азбуку Морзе и легко читаю по ней.
– И что же американцы? Как взаимодействовали с ними в Средиземном море?
– Американцы пытались нам мешать, но они тоже умные люди. Они видели, что с нашим кораблем им сделать ничего нельзя, тем более у нас стояли ракеты КСЩ (крылатые снаряды «Щука») против авианосцев, и американцы прекрасно понимали, что это такое.
Но все равно пытались иногда нервы помотать. Так, если мы идем правее, то они резко левый курс делают. Сигнальщик должен фиксировать и докладывать это в ходовую рубку, где командир, вахтенный офицер, где, как говорится, весь штаб.
– А в чем подвох?
– В том, что существует правило международное, и преимущество среди кораблей имеет тот, кто находится с правой стороны. Получается как у водителей.
– Есть транспорт, есть и правила.
– Именно. Когда в мореходке учился, то речное правило тоже мы учили. Там тоже все четко: если кто-то сверху идет, то тот, который против течения, должен встать и пропустить судно. Почему? Потому что у него скорость меньше. У верхнего – течение и плюс скорость, его может выбросить в сторону.
– То есть американцы откровенно хулиганили. А самый свой памятный День ВМФ из самого раннего каким помните?
– Я в 1965 году, на втором году службы, в День военно-морского флота, даже не ожидая того, получил свою первую медаль. «20 лет Победы над фашистской Германией».
Я эту медаль не надел, когда фотографировался. Может, скромность, может, мальчишество… Знаете, у нас на флоте говорили, если только одна медаль: «И на груди его могучей, одна медаль висела кучей».
В общем, медаль не надел для фото. А теперь жалею очень, что не надел. Детям, внукам показать было бы интересно.
– Как это происходило?
– Мы стояли в Севастополе. Как раз были не в море. На корабле 300 человек команды. На шкафуте по двум бортам был выстроен личный состав. Офицеры отдельно стоят, старшины, потом матросы.
Поздравили с праздником и где-то человек 50 наградили. Я удивился, конечно, но, видно, замечаний не было, на мостике все время с командиром рядом находился, оценили.
– Николай Георгиевич, вам, наверное, часто об этом говорят, но быть полным тезкой Вилкова, который повторил подвиг Александра Матросова, – это серьезно!
– Да, в 1945 году, когда наши с Японией воевали, старшина первой статьи Николай Вилков закрыл грудью амбразуру японской огневой точки. И вот судьба какая.
Выходим как-то в Черное море, с нами идет военно-морской штаб. И вот выходит на мостик контр-адмирал: «Вы Вилков?» Я говорю: «Так точно, товарищ контр-адмирал!» – «А Вилков Николай ваш родственник?» Отвечаю: «Знаю его историю, но сожалею – однофамилец». «А я, – говорит контр-адмирал, – был его командиром роты, капитан-лейтенантом». Представляете, мы с ним разговорились. Это – судьба! Иначе не могу сказать.
– Случайностью это точно не назовешь…
– Когда делаешь то, что должен, то как-то все легко случается, словно ведет тебя кто-то, словно это и есть твоя дорога. Когда уже демобилизовался после четырех лет службы, возвращаться в мореходку не стал.
Думаю, открою визу себе, немного проветрюсь, как моряки говорят. И вот тоже такая история. В детстве любил читать и читал много о флоте. Писатель Станюкович красиво пишет морские рассказы, сам моряк, и вот у него есть один рассказ, «Под Южным крестом» называется.
Уже на танкере, я был старшим рулевым, мы вышли с Кубы, порт Моа, повернули вправо, в океан. Сначала вошли в Карибское море, и где-то через определенное время штурман выходит и говорит: «Коля, включай авторулевой, на мостик выходи, смотри за обстановкой».
Я выхожу, а уже смеркалось. А там, на юге, звезды низко, и они – большие. Я вышел: Господи, крест на небе! Три звезды рядом и две поперек. Я был в то время некрещеный, но непроизвольно упал на колени, перекрестился. Говорю себе: это же ведь Южный крест. «Под Южным крестом», как у Станюковича. Тоже судьба!
– Николай Георгиевич, что скажете перед праздником своим товарищам-морякам?
– Обязательно поздравить надо моряков, кто служил Отечеству. Тем более у нас в Великих Луках знак есть такой красивый «Морякам-великолучанам, честно послужившим Государству Российскому на флоте морском». Хотя Станюкович везде пишет «во флоте».
– И как, считаете, надо говорить?
– В старину говорили – во флоте! Но это, впрочем, не так важно. «На» или «во». Главное, чтобы у всех здоровье крепкое было, чтобы жизнь радовала, чтобы хотелось идти вперед.
Впереди – праздник. Отметим.
А. КАНАВЩИКОВ