Мы еще, к сожалению, до досадного мало знаем об истории Великолукской милиции в двадцатые годы прошлого столетия, а ведь работа стражей порядка в ту пору была нелегкой и опасной, о чем свидетельствует список «служащих милиции и уголовного розыска по бывшему Великолукскому уезду, погибших на своих постах».
Александр Богданов – агент уголовного розыска. Убит в 1919 году при исполнении служебных обязанностей.
Александр Иванович Наппи – агент уголовного розыска, убит 12 февраля 1923 года на станции Чернозем при перестрелке с бандитами.
Васильев – [тюремный?] надзиратель бывшей Новосокольничсской волости, убит в 1923 году при исполнении служебных обязанностей.
Брок – бывший начальник Максимовской волостной милиции, убит при исполнении служебных обязанностей.
Иванов – сотрудник Локнянской волостной милиции, убит при исполнении служебных обязанностей.
– В 20-е годы, – вспоминал бывший начальник уголовного розыска Великолукской милиции Николай Ильич Лукин, – город и уезд захлестнула волна преступности – вооруженный бандитизм, кражи скота. Практически ни одни сутки не проходили без преступлений.
…3 июля 1921 года в Гаписовском лесу обнаружена банда в количестве 50 человек, которая ушла на территорию Торопецкого уезда. В конце июля этого года в Дунянской волости образовался отряд числом 70 – 75 человек, распространявший среди местных жителей листовки «Народной защиты, народной свободы» и относящийся к населению хорошо (подобное образование трудно назвать «бандой», но под этим названием он проходит в документах). 3 августа зарегистрирована банда из 30 человек в Вязовской волости, направляющаяся в Холмский уезд. 5 августа, ночью, разграблен Лосевский волисполком и склад масла бандой Павлова из 40 человек (возможно, это банда, идущая из Гаписова к Торопцу).
Работы стражам правопорядка хватало: только с января по август 1923 года раскрыто 4 уголовных организации, а убийств за этот срок было совершено 23!
И в 1924-м году пришлось бороться с бандитизмом. 4 февраля, в 8 часов вечера, на хутор Обрез Богородицкой волости к Максиму Павловичу Павлову пришли двенадцать вооруженных человек, одетых в красноармейскую форму, и попытались совершить ограбление. Хозяин спрятался на чердак и стал звать соседей. Произведя пять выстрелов, нападавшие скрылись.
А вот грабителям, напавшим 15 февраля на хутор Сеньково Урицкой волости, не повезло: трое были убиты, десять задержаны.
11 июня четверо бандитов ограбили жителя хутора Пеньки Богородицкой волости Григория Павлова. Милиция организовала за ними погоню: троих – невельчанина Макария Филипповича Поташева и жителей деревень Городище и Лука Сергея Федотова и Ануфрия Степанова, задержали. Четвертый – Архип Михайлович Лизунов – был убит крестьянами. И примеры можно приводить и приводить.
Душегубы
Нужно согласиться с мнением Н. И. Лукина: «ввиду того, что все силы были сосредоточены на ликвидации бандитских группировок, многие мелкие преступления (квартирные, карманные кражи и т. п.) остались нераскрытыми». Действительно, немало сил отнимала борьба с отдельными бандами. В первую очередь – банда Мишки Захаркинского, которая действовала с 1918 года на территории Великолукского, Невельского и Торопецкого уездов».
Банда эта состояла, по мнению Н. И. Лукина, «в большинстве своем из числа злостных дезертиров», в нее входило примерно 14 – 15 человек. Сам главарь и его брат Васька Захаркинский – уроженцы Загарской волости, Прокоп Гуков из Богородицкой, Владимир Корнеев из деревни Дохно Серебряницкой волости, Андрей Шнитов из деревни Трошково Клинской волости (Торопецкий уезд). Вот имена наиболее активных членов шайки.
По воспоминаниям Н.И. Лукина, «ограблениям подвергалось зажиточное население, проживающее исключительно на хуторах. Отбирали одежду, продукты питания, лошадей, коров. Награбленное сбывали через своих сообщников из местного населения, а часть ценных вещей дарили своим укрывателям. Лошадей сбывали конокрадам, а скот резали для своего питания и снабжали мясом своих родственников и укрывателей. При ограблении главарь банды подсказывал потерпевшим: мол, когда заявлять будете, скажите, что вас грабил я – Мишка Захаркинский. А в некоторых случаях, после налета, оставлял свою карточку, говоря: «это вам на память». Или: «отдайте милиции, когда будете заявлять».
Николай Ильич специально уточнял: «минули годы, факты ушли в прошлое, вспомнить все подробности и случаи ограблений, особенно совершенных в соседних районах, невозможно. Однако грабили почти ежедневно». В его памяти остались следующие эпизоды: разгром Овсищенского сельского Совета, несгораемый сундук взломан, а сторож связан. В деревне Пески совершили налет на кооператив: все товары увезли на подводах. Хутор близ поселка Насва – грабеж, всю семью связали, перенесли в подвал и предупредили: если поднимете шум, перестреляем всех, а дом будет сожжен. Забрали ценное имущество, увели лошадь…
На другом хуторе – близ бывшего имения Гостилово Невельского уезда – проживала вдова из зажиточной семьи. Бандиты, приехав к ней, стали требовать золотые монеты. Когда женщина заявила, что золота нет, то ее раздели донага, привязали к скамейке и стали колоть жертву шилом. Пытка ни к чему не привела. Тогда изверги собрали тряпки, облили их керосином, обернули этой ветошью человеку руки – и подожгли. Лишь тогда бандиты получили примерно 20 золотых десяток».
Судя по документам, шайка Мишки Захаркинского представляла серьезную опасность: в 1922 – 1923 годы бандиты вырезали целые семьи.
Н.И. Лукин вспоминал: «На ликвидации этой банды я с сотрудниками работал около года. Аналогичные группы действовали в Невельском и Торопецком уездах. На нашей территории эта банда агентами уголовного розыска была дважды окружена, но выходила из окружения почти невредимой. В чем причина? Бандиты были вооружены лучше нас, да и боеприпасов имели в большом количестве».
Тогда органы правосудия пошли на весьма жесткие меры: укрывателей бандитов расстреливали по суду, лишь тогда сообщники грабителей поняли, что у последних горит под ногами земля. В марте 1923 года Мишка Захаркинский «убит из охотничьего ружья одним из его укрывателей – крестьянином Невельского уезда», другие сообщники главаря скрылись.
После этого банду возглавил Прокоп Гуков, считавшийся заместителем Мишки Захаркинского. На короткое время разбои прекратились, но затем бандиты взялись за старое: были ограблены Елена Максимова из деревни Пилаткино Загарской волости и Яков Прокофьев из деревни Лешинино Дроздовской волости.
А на хуторе Старые Дубины Клинской волости (Торопецкий уезд) эти нелюди расстреляли семью Гайлит – пять человек.
Работа по поимке убийц усилилась: схвачен один из сообщников бандитов, который сообщил, что их главное гнездо – в Новосокольниках, где грабители имели постоянное пристанище. 15 ноября 1923 года Прокоп Гуков оказался в доме Федота Родченкова, жителя деревни Куземкино Загарской волости. Тут Гуков стал угрожать: мол, вырежет две семьи, тогда здешние крестьяне связали его и вызвали милицию.
Бандита доставили в Новосо-кольники, где он «признался в убийствах (милиционера Васильева, например) и грабежах». Попросился затем в уборную, пытался бежать, был ранен – и умер.
Из воспоминаний Н.И. Лукина: Гуков поначалу не сообщал фамилии членов банды, но затем «указал на Селезнева, с которым он был за все время совместных грабежей не в ладах. Через некоторое время арестовали Селезнева, а затем и других бандитов – всего 11 человек».
А 17 ноября на хуторе Осинники Загарской волости был убит Васька Захаркинский. Сюда, к хозяину хутора Варфоломею Смирнову, бандит явился пьяным, выпил тут еще бутылку самогона, заявил Смирнову: «Ты – осведомитель», стрелял в него из револьвера. Хозяин с женой сумели обезоружить Ваську – и застрелили его.
Снова воспоминания Н.И. Лукина: «Следствием были выявлены укрыватели бандитов и их сообщники по сбыту награбленного. У них отобрали много вещей и других ценностей. Об этом широко оповестили население. Приезжали потерпевшие: опознавали бандитов и свое добро. На этом и закончилась работа уголовного розыска по ликвидации вооруженной банды Мишки Захаркинского.
Выездная сессия военного трибунала, рассматривавшая данное дело, всех бандитов приговорила к высшей мере наказания – расстрелу, а их укрывателей и сообщников – к различным срокам лишения свободы. Ночью, все десять бандитов, приговоренных к расстрелу и подавших просьбу о помиловании во ВЦИК СССР, совершили побег. Они обезоружили охрану и с этим оружием скрылись. Один из бандитов вывихнул ногу при побеге и на следующий день был задержан за чертой города.
Удалось установить, что бежавшие – 9 человек – скрываются на территории Новосокольнического района, но лишь спустя три недели мы определили точное их местонахождение: прячутся в бане на хуторе, невдалеке от станции Новосокольники.
Немедленно создали отряд из сотрудников милиции и стрелков железнодорожной охраны. Прибыв на место, мы окружили баню, но казалось, что там никого нет. Милиционер Тимофеев решил проверить: так ли на самом деле? Когда он оказался на расстоянии 4 – 5 метров до бани, оттуда выскочил бандит и выстрелил в Тимофеева, легко ранив того в плечо. Ответным выстрелом милиционер убил нападавшего.
Тогда весь наш отряд открыл интенсивный огонь по бане, откуда последовала ответная оружейная пальба беглецов. После продолжительной перестрелки, когда уже начало темнеть, из бани, стреляя и крича «ура», выскочили пять человек, пытаясь прорваться сквозь нашу цепь, но были убиты. При осмотре бани мы также обнаружили пять мертвых. Оказалось, что к беглецам примкнул уголовник – не член их преступной группировки.
Следствие по делу о побеге установило, что последний был подготовлен еще до получения решения ЦИК РСФСР об отклонении просьбы осужденных о помиловании.
Все приговоренные к высшей мере наказания, как правило, размещаются по одному человеку в разные камеры. Однако старший надзиратель тюрьмы Внуковский, который способствовал побегу, получив от родственников бандитов крупную взятку, всех осужденных поместил в одну камеру. В ночь побега один из заключенных попросил дежурного отвести его в уборную. Когда дверь камеры приоткрыли, все бандиты выскочили в коридор, набросились на охрану, обезоружили ее – и скрылись. Чтобы дать беглецам возможность подальше уйти из города, Внуковский поднял тревогу лишь спустя час с небольшим.
Бывшего старшего надзирателя военный трибунал приговорил к расстрелу, а его просьбу о помиловании ЦИК РСФСР оставил без удовлетворения».
Погиб при исполнении…
В городе Великие Луки на улице Рабочей проживали братья Богдановы – Антип, Федор и Павел. Нигде не работали, занимались кражами в квартирах и магазинах. После нескольких не очень-то удачных краж, чувствуя приближение ареста, скрылись.
Однако преступным промыслом продолжали заниматься. В самом начале 1923 года братья явились в село Максимово, где находилось подсобное хозяйство Свято-Вознесенского женского монастыря, угрожая оружием, взяли двух лошадей, овцу и бочку меда, – вспоминал Н. И. Лукин. – Лошади были найдены сотрудниками милиции и возвращены инокиням.
Вскоре Богдановы совершили кражу со взломом в мануфактурном магазине Великих Лук, забрали там много ценных товаров, тюки с которыми спрятали под мостом на острове Дятлинка. В ту же ночь наняли извозчика, нагрузили в сани похищенное и приказали ехать на местную железнодорожную станцию. На пути туда, на Торопецком шоссе, бандиты застрелили извозчика, выбросили тело из саней и уехали…
В феврале, – вспоминал Николай Ильич, – мы, сотрудники уголовного розыска, получили сведения, что эти преступники станут праздновать Масленицу- на водокачке станции Чернозем.
13 февраля 1923 года я с агентами уголовного розыска Наппи, Капрановым, Буховцом и двумя милиционерами подъехали на двух подводах к водокачке. Еще в дороге я всех, – продолжает Лукин, – проинструктировал: кому и что делать. Сразу по прибытии на место расставил людей, а сам вместе с Александром Наппи решил обследовать помещение водокачки. Мы не дошли до последней буквально несколько шагов, когда ее наружная дверь с треском отворилась и по нам открыли стрельбу. После нескольких выстрелов Наппи убили. Распахнулась форточка в окне и из нее стали вести оружейный огонь. Однако после нескольких моих выстрелов из карабина по окну, стрельба оттуда прекратилась. В этот момент услышал, – повествует Н.И. Лукин, – шум разбитых стекол, и когда выбежал на другую сторону здания водокачки, людей своих, выставленных в качестве часовых, там не обнаружил. Оказывается, услышав сильную стрельбу, они спрятались в кусты и сидели там до окончания операции. Очень скоро я увидел, что по льду озера, по направлению деревни, бежит бандит с оружием в руках. Я вскочил в сани и стал его догонять. Когда расстояние между нами сократилось до 50 метров, выскочил из саней и выстрелил. Тогда бандит (им оказался Павел Богданов) снял с головы большую овчинную папаху, надел ее на одну руку, затем поднял обе руки вверх, закричал: «сдаюсь!», пошел на меня. Я стоял на колене, держа карабин наизготовку. Когда он приблизился на расстояние 15 метров, то мне удалось заметить: из-под его папахи видна рукоятка револьвера. Предполагая, что в магазине револьвера нет патронов и желая взять преступника живым, громко произнес: «бросай оружие!» Но бандит, стряхнув с руки папаху, открыл по мне огонь, легко ранив в левую руку. Ответным выстрелом я убил преступника.
В здании водокачки, у окна, обнаружили труп Федора Богданова, с которым я раньше вел перестрелку. А третий брат – Антип – еще до нашего приезда ушел в соседнюю деревню за самогоном. Возвращаясь, услышал стрельбу и скрылся. Спустя некоторое время Великолукской милицией было получено сообщение: Антип Богданов арестован за грабеж на станции Бологое. Туда и направили имеющийся у нас материал по этому преступнику.
А завершает свои воспоминания о банде Богдановых Николай Ильич так: «С сожалением вспоминаю о гибели агента 1-го разряда Александра Наппи. Был он хорошим товарищем, ценным оперативником, грамотно оформлял следственные материалы. Эти качества в то время были очень ценны. Милиционеров-трусов, убежавших в кусты, нужно было судить, но, принимая во внимание их семейное положение, ограничились увольнением».
На 443-й версте
По мнению Н.И. Лукина, в начале 20-х годов на территории Торопецкого, Невельского и частично Великолукского уездов действовала вооруженная банда, возглавляемая дезертиром Дуликом. Приведем один интересный документ:
«26. III[19]25 г. Секретно № 206/с
В Административный отдел Псковского губернского исполнительного комитета. Подотдел угрозыска.
19 марта сего года, около 10 часов утра, артельщик М. Б. Б. железнодорожной станции Великие Луки Федотов совместно с агентом охраны наркомата путей сообщения Ивановым Сергеем и двумя ремонтными рабочими Марковым и Макаровым на дрезине отправились в сторону станции Кунья для выплаты рабочим жалованья. На 443 версте указанной дороги они были встречены четырьмя вооруженными лицами, наведя на них револьверы-наганы и обрезанки (обрезы. – С.П.), скомандовали: «Руки вверх!» Произведенным одним из бандитов выстрелом был убит наповал агент охраны товарищ Иванов. После этого, по приказанию бандитов, убитый Иванов оставшимися потерпевшими был снят с дрезины и отнесен в сторону – под откос, а дальше бандиты, забрав с собою рабочих Маркова и Макарова и артельщика Федорова, на этой же дрезине поехали дальше. Проехав десять верст, на 433 версте бандиты, скинув дрезину под откос, сами с артельщиком и двумя рабочими направились в сторону станции Великополье Октябрьской железной дороги.
Перейдя эту дорогу, бандиты и пленники вошли в лес, по которому своих жертв водили до 7 часов вечера, а затем, забрав у артельщика 3 200 рублей денег, отпустили их, указав дорогу в сторону города Великие Луки, причем, когда бандиты с артельщиком и двумя рабочими расставались, то давали наказ, чтобы они всматривались в них хорошенько, ибо они могут опознать и других, совершенно не виноватых в данном деле.
Произведенным дознанием и следствием по сему делу установлено, что произведшие ограбление с убийством – известные, закоренелые бандиты, которые по дороге при направлении их в Псковский Гиттдом (дом заключения. – С.П.) бежали от полоцкого конвоя, и имена их следующие:
1) Янкайтис, он же – Мурзич Федор Викторович;
2) Смирнов, он же – Дулик Иван Григорьевич;
3) Ларионов, он же – Федоренко Яков Андреевич;
4) Гирев, имя и отчество коего неизвестны».
На следующий день, 20 марта, из Себежского погранотряда была вызвана собака-ищейка, но ввиду того, что прошло более суток, а также состояние неблагоприятной погоды (шел снег) – поиски желаемых результатов не дали. Выделенным отрядом установлено, что бандиты направились в Бельский уезд Смоленской губернии. Дальнейшим наблюдением за появлением бандитов установлено: 19 марта сего года, около 8 часов вечера, к гражданке Великолукского уезда Калининской (бывшей Сиверстской) волости деревни Болваны, Матрене Фроловне Ткачевой явились три вооруженных бандита, произвели из револьвера выстрел, всю семью загнали в подпол, а хозяйку дома – Матрену Ткачеву – оставили в избе, которую под угрозой оружия заставили указать, где лежат более ценные вещи, и, таким образом, забрав много вещей, в том числе: золотых денег царской чеканки – 250 рублей, лошадь – мерина рыжей масти […]; кобылицу карей масти […], скрылись.
[…] проведенным дознанием установлено, что один из соучастников данного ограбления – Петр Сидорович Марков, происходящий из граждан Велижского уезда Усмынской волости, деревни Размахино, каковой при задержании опознан потерпевшими.
Дальнейшее дознание по делу производится и о положительных результатах будет донесено дополнительно.
Начальник (Великолукской) уездно-городской милиции (Аболин.)
Начальник угрозыска (Лукин)
Начальник канцелярии (Иванов)».
Вот что сообщает и о финале банды Дулика Н. И. Лукин: «Лукс (не Янакайтис – Мурзич ли? – С.П.) были задержаны в Великих Луках (…) Федоренко был задержан в городе Торопце и доставлен мною тоже в город Великие Луки, а Гирева задержали в городе Витебске и там же его застрелили при попытке к бегству.
Дулика, Федоренко, Лукса и их сообщников судил военный трибунал под председательством товарища Иокста. Дулика, Федоренко, Лукса приговорили к расстрелу, а пособников к разным срокам лишения свободы».
По всему фронту
Если в начале 20-х годов все силы Великолукской милиции были сосредоточены на ликвидации бандитских группировок, а до раскрытия мелких преступлений не доходили руки, то после 1925 года положение меняется – борьба с нарушителями закона ведется по всему фронту.
Об этом свидетельствуют следующие данные, приведенные в докладе начальника уездной милиции Аболина делегатам уездного съезда Советов в самом конце 1926 года: за год привлечено к ответственности 2 тысячи самогонщиков: изъято 130 ведер самогонки и 2 тысячи ведер браги; к ответственности за хулиганство привлечено 1571 человек, под суд отдано 190, над 32-мя хулиганами устроили показательные судебные процессы.
И все равно за год количество подобных правонарушений выросло в три (!) раза. Как считали блюстители закона, сие зло обуславливалось тремя причинами: свободной продажей крепкого вина, некультурностью нашей деревни и неумением использовать время отдыха в разумных развлечениях.
Понятно, что милиции приходилось вести борьбу с настоящим уголовным элементом, их на учете в Великолукском уголовном розыске в 1927 году числилось 285 лиц. Преобладали воры-домушники – 108. Например, Николай Иванович Иванов, 1897 г. рождения, проживал в г. Великие Луки, Правая набережная, дом № 13; Василий Николаевич Игнатенков, 24 года имел жительство в деревне Кривандино Зиновьевской волости.
На втором месте – конокрады (55 человек). Далее – взломщики – 43 человека (например, Иван Ильич Егоров, 28 лет, из деревни Рыжково Зиновьевской волости, Терентий Федорович Булыгин, 38 лет, проживал: Великие Луки,
ул. Долгая. Проституток, по данным милиции, было 11 (например, Мария Петровна Леонтьева, 1907 года рождения, «по совместительству» – воровка-домушница; Феодосия Алексеевна Гусакова, 21 год, занималась также скупкой краденого». Бандитов – 8. С последними правосудие поступало тогда сурово, но справедливо.
Так, 7 и 8 апреля 1927 года в выездной сессии Псковского губернского суда слушалось дело по обвинению Николая Волгина по части 3 статья 167 Уголовного Кодекса (ограбление с нанесением тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть потерпевшего).
События же развивались так. 5 ноября 1926 года, вечером, обвиняемый по профессии кузнец,19 лет, судимый ранее два раза за кражу и два раза за хулиганство, по дороге в Купуй на 11 километре от города догнал крестьянина деревни Заручево Урицкой волости Ивана Лопотова, продававшего в Великих Луках свинину и имевшего при себе 60 -70 рублей денег, убил его, а труп отвез домой и бросил в колодец одежду, предварительно забрав деньги, и сапоги погибшего.
Дома, расчленяя труп убитого, Волгин пытался заставить помогать себе своего работника, но тот убежал в соседнюю деревню и рассказал сельчанам. А наутро крестьяне, ехавшие в город, подобрали на дороге три части разбитого убийцей черепа Лопотова. 6 ноября прибывшими в Купуй агентами уголовного розыска был найден труп в колодце и обнаружены спрятанные Волгиным вещи убитого.
На суде обвиняемый виновным себя не признал и объяснил, что он впотьмах подобрал на дороге пьяного и только дома обнаружил, что привез вместо пьяного труп. Однако суд признал виновность Волгина доказанной и приговорил его к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией имущества.
Стражи правопорядка также осуществляли неусыпный контроль за разного рода злачными местами. В конце октября 1927 года под него подпала частная чайная Кузнецова в Луках (Некрасовская улица, дом 4). Здесь продавали посетителям самогон и водку, скупали и хранили краденое. Это место стало притоном преступников и проституток. Так, 20 октября тут арестовали некую Гладильщикову из Торопца, совершившую грабеж с убийством, задержаны воры-рецидивисты Вишневский, Зыкова, Лазарева, Горячева, проститутки Александра Лаврентьева, Ольга Денисова, Евдокия Бурова, Ольга Жеребец, карточные игроки Дмитрий Козлов, Дмитрий Лаврентьев, Михаил Новинский… Начальник подотдела Великолукского окружного угрозыска Крин-гель ставит вопрос о закрытии такой «чайной», и ее закрывают.
И последнее, что необходимо, пожалуй, отметить: штат Великолукской уездной милиции был невелик, судя по регистрационным карточкам, хранящимся теперь в фондах Государственного архива Псковской области, в семнадцати волостях на посту находилось в 1922 году только 50 (!) милиционеров. И это на 3070 сельских населенных пунктов, где проживало почти 160 тысяч человек! К примеру, в штате волостной милиции было только три сотрудника: старший милиционер – он и начальник волостной милиции, а также младший и конный милиционеры. Однако со своей основной задачей – охраной правопорядка – справлялись в целом успешно. О многих, наверно, у сограждан осталась добрая память, как, например, о милиционере Илларионе Евдокимовиче Белоусове из деревни Грибушино Спасо-Никольской волости. С его именем связано разоблачение воров-рецидивистов, похитивших у крестьянина Максимовской волости Ф.А. Кривенышева ценностей на 3050 рублей. Им же был задержан браконьер
Я. Мельников из Липецкой волости. Участвовал Белоусов и в поимке главаря бандитской шайки по прозвищу «Иван Задунайский». Зато Илларион Евдокимович, сам отец пятерых детей, с большим участием относился к бедам сельчан, помогал им.
Повторюсь, жаль, что мало знаем о деятельности тех, кто охранял жизнь и покой своих сограждан в те далекие двадцатые годы. Уважение и признательность, думается, они заслужили.
Станислав Петров,
кандидат исторических наук
Фото Советской милиции начала 20-х годов прошлого века