Неизвестные и малоизвестные факты и документы
Любовь Константиновна Юраш-Сергеева поделилась семейной историей:
«Мой отец, Константин Павлович Сергеев, до 1940 года работал заведующим слесарной мастерской Ивановского детдома. Квартира наша была прямо во дворе детского дома. Ребята очень часто приходили к нам на квартиру, среди них был и Саша Матросов.
Помню, как отец его вовлекал в свой кружок. Сначала Матросов никак не хотел заниматься слесарным делом, потом отец его все-таки заинтересовал. И Саша стал одним из лучших кружковцев.
В 1939 году его работы вместе с другими лучшими работами были направлены в город Куйбышев на краевую выставку. Помню, как воспитанник Алёша Аристов писал в нашей квартире этикетки на все отправляемые работы.
Константин Павлович с помощью таких ребят, как Демин, Демидов, Федикин, Матросов, Петрушин, Майслер, сначала оборудовали слесарную мастерскую, а потом сделали электростанцию. Был электрифицирован весь детский дом.
Отец доверял ребятам, и они платили ему тем же.
Помню случай: на новой электростанции кто-то устроил аварию. К нам прибежал расстроенный Матросов и говорит:
– Авария. Нам навредили!
Константин Павлович и воспитанники Демидов, Матросов, Федикин, Майслер работали без отдыха, пока не восстановили электростанцию.
В слесарной мастерской Сергеев приучил ребят убирать свое рабочее место, а потом и всю мастерскую. Как-то поначалу Матросов, будучи дежурным, не подмел пол и ушел.
Константин Павлович встретил его и спрашивает:
– Что с тобой, заболел?
– Нет.
– А что же ты забыл подмести мастерскую?
Саша сконфузился.
– Ничего, не печалься, ошибку можно исправить. Я все равно сейчас иду в мастерскую – буду журнал заполнять, а ты тем временем закончишь уборку.
После этого случая Матросов убирал мастерскую без напоминаний.
Внешне Матросов казался нелюдимым, а в действительности был человек большой души. В нем присутствовало какое-то внутреннее благородство.
У старших ребят он был любимцем, а малыши за ним ходили по пятам.
Саша рос смелым и решительным мальчиком. Он хорошо прыгал с вышки в воду. Однажды спас моего младшего брата, когда тот тонул в пруду.
Как-то в лесу волк напал на лошадей. Другие ребята убежали, а Матросов спас жеребенка.
Я не могу забыть, как ревностно Саша заботился о братской могиле погибших красноармейцев Железной дивизии, которая находилась около станции Охотничья. Бывало, когда мы ходили в те места за цветами или за ягодами вместе с Сашей Матросовым, то он никогда не разрешал нам рвать цветы и собирать ягоды вблизи братской могилы. Следил, чтобы никто не топтал траву вокруг могилы. Он устраивал настоящие скандалы, стыдил тех, кто не соглашался с его запретом. Помню, как меня и Риту Родину ребята взяли в лес. Мы оказались у братской могилы. Там было много лесных ягод и цветов, но Саша не разрешал нам рвать их.
Теперь, будучи взрослой, я особенно хорошо осознаю значение благородных поступков Саши, его душевную доброту, преданность людям, настоящий патриотизм.
Саша любил слушать рассказы Жигорского и Гаврилова о Гражданской войне, бывших летчиков, а впоследствии воспитателей детдома.
Но Матросов не был святошей. У него были свои проказы. Как-то ребята, в их числе был и Саша, разрушили склеп князя Оболенского, а потом сделали чучело князя и посадили его на дерево около бывшей церкви, переоборудованной под клуб. По селу разнесся слух: «Знамение!».
Многие сельские жители после этого долго боялись ходить в клуб, а ребята посмеивались.
В другой раз он с дружками утащил из улья соты. Правда, потом Саша извинился перед пасечником и стал ему во всем помогать».
Тепло говорит о Матросове и Анастасия Ивановна Дубовенкова, с 1937 года работавшая дояркой в детдоме:
«Саша Матросов в детском доме выделялся. Потому мы его и запомнили. Он, бывало, как с постели, так на скотный двор.
– Что делать? – спрашивает.
– Давай станочки чистить.
Он раздевается – и за работу. Он нас жалел, работников.
А то, бывало, наделает снежных баб, затеет игры в снежки. Для малышей он делал самолеты, лодки с парусами. За ним всегда целая гурьба маленьких ребятишек бегала. Он с ними пойдет на пруд, запустит парусную лодку на длинной катушечной нитке. А с другой стороны пруда соберутся сельские ребятишки и удивляются, как это он так делает, что лодка его слушается, и плывет, куда он захочет. Им издали нитку не видать.
Змея на большую высоту запускал.
Со станции Охотничья от Борисовых Саша принес белых голубей, приручил их. Свистнет, они к нему слетаются. С тех пор и по сей день живут в детдоме голуби. Идешь, слышишь, как воркуют, и в сердце отдает:
– Это же его, Саши, память.
Сильно любил лошадей. Как с постели вставал, так сразу на конюшню.
– Дядя Яша, куда сегодня поедем?
– За кормом.
Он ездил на мельницу, в лес по дрова. Ездил Саша лихо!
Все норовил стоя, что на санях, что на телеге.
Любил кучерить на жнейке. Чуть свет, еще задолго до подъема, он тихонько встанет и бегом в поле к дяде Яше – это значит, к моему мужу. Он тогда всякие обязанности по хозяйству в детдоме справлял. Нас даже ругали за то, что позволяли Саше много работать. «Вы его прогоняйте», – говорили нам. А как его прогонишь от труда.
Что бы мы делали без таких хороших ребятишек, как Саша Матросов!
Зима, дорога завалена снегом. Мороз трескучий. А со скотиной надо управляться, и дров наносить, и обед приготовить. Саша со своими дружками никогда не ждал, чтобы его попросили.
Глядит, нет дров – напилит, наколет и наносит. Нет воды – запряжет лошадь и едет к роднику.
Как-то был такой случай.
Саша, Женя Павлов и Толя Борисов поехали по воду. Ждать-пождать, нет ни воды, ни их. Мы заволновались, пошли искать. Смотрим, сани с бочкой стоят на горе. Почти у ворот детдомовского двора, а дети носят ведрам воду из родника и сливают в бочку. Что еще за причуда, думаем. А оказалось, в сильный голодед лошадь никак не смогла выехать из-под горы с водой. Тогда, чтобы не возвращаться пустыми, ребята взяли ведра и стали носить воду из-под горы, саженей за пятьдесят-семьдесят. Все обмокли, промерзли, а дела не бросили.
Саша был аккуратистом. Никогда не пойдет в деревню в грязной измятой одежде. Сам себе гладил брюки, сорочку. Скажешь: «Дай поглажу!» – он лукаво усмехнется и ответит: «Я сам должен уметь».
Другой раз глядишь, что-то целый день нет нашего помощника. Потом приходит:
– Дядя Яша, вчера мне некогда было, ходил в поле с голубями. Учил их.
Голубей он носил в клетке. Клетку пристраивал за спиной, словно рюкзак. Вместе с ним ходили и другие ребятишки.
В детдомовский сад по ночам приходили вороишки. Вот Саша со своими дружками взялся охранять сад. Откуда-то привел двух собак. Он им сделал домушку в кустах за конюшней, кормил их, обучал. В это время у меня пропало сначала одно ведро, потом – другое, куда-то делся тазик. Что, думаю, за неожиданность. Кого ни спрошу – никто не знает. Думаю, не Сашок ли взял для своих собак. Иду.
– Жек! Жек! Буян, Буян! – кличу я собак. А они, оказывается, закрыты в домике на замок. Глядь, и Саша подходит, видно, догадался, что я ищу. Покраснел, растерялся.
– Тетя Настя, – говорит, – не отбирайте ведра, я вам за них отработаю.
– Не надо мне работы, пользуйся, – говорю ему, – мне только надо знать, где моя посуда.
Совестливый был парень.
В детдоме работал садовником и пчеловодом Сироткин Андрей Лаврентьевич. Добродушный старичок. Саша всегда помогал ему в саду и на пасеке. Когда качали мед, все надевали сетки и рукавицы, а Саша только сетку. На руки ничего не надевал.
– Есть же люди, которые совсем не боятся пчелиного укуса, – говорил он, – может, и я привыкну.
В деле Саша был настойчив. Всегда старался взять верх. Он не курил, не сквернословил».
В чем-то слова воспитателей и персонала детского дома повторяются, но это только лучше. Значит, тем вернее сказанное.
Вспоминают друзья по детдому
Жившая на станции Охотничья Катя Лаврова, которые исследователи считают его первой любовью, вспоминала: «Он не был отличником, но учился старательно. В течение первого года в Ивановке у него были затруднения с математикой и русским языком, потому что у Саши был закончен всего один класс. В нашей школе он начал со второго класса. Саша любил читать, делать выписки из прочитанного в блокнот. Там же у него были частушки. (…)
Перед мальчиками душу не открывал, не мог терпеть, когда его жалели. Не любил хвастунов и бахвалов. Саша был всегда аккуратен и подтянут. Ходил в белой сорочке, пиджаки не любил, носил матросскую бескозырку, которую ему купил и подарил Павел Петрович Резин. Мечтал о морской службе. Об этом он не раз делился со мной. О его честности говорит такой случай: у работницы детдома украли деньги. Саша возмутился и заявил, что найдет вора. И, действительно, со своими товарищами деньги нашел. Их украл воспитанник Заборейко. Сильно тогда ребята побили вора. А вообще, в то время случаи воровства в детдоме были очень редкие.
Мы с Сашей очень часто встречались, записочками переписывались. У нас было потайное место, куда мы носили записки. Наше детство прошло вместе. И еще: очень любил новогодние праздники и с большой любовью делал игрушки на елку и украшал ее».
Друг по детскому дому Фёдор Иванович Хасанов запомнил Матросова таким:
«Матросов был моложе меня, повыше ростом, пошире в плечах, но мы быстро сошлись и стали хорошими товарищами. Сдружила нас общая страсть к голубям. Мне в Саше нравились смелость и человечность. На первый взгляд он казался суровым, а на самом деле был жалостлив, заботлив, был готов все отдать товарищу. Мы вместе с ним разводили голубей. Летом часто уходили с ним на целый день в поле, а если выезжали в летний лагерь, брали в клетках и их. Весной и осенью вместе с нашим физруком Петром Петровичем Федорченко ходили на охоту. Саша стрелял очень метко. На 50 шагов выбивал пятикопеечную монету. Он был трудолюбивый и честный мальчик. В 1938 году по инициативе Саши и по решению детсовета, в составе которого был и Саша Матросов, в детском доме были сняты все замки. Этим мы проверяли себя, воспитывали в себе честность. За все годы жизни в Ивановском детском доме не было случая, чтобы Саша оказался замешанным в воровстве. Я не считаю случаев, когда мы, в том числе и Матросов, забирались на бахчи или в подсолнухи, такой грех был!
Саша любил помечтать. Ляжет на спину и начинает говорить, как бы он воевал с самураями, как бы плавал по морю, как бы он встретился с матерью и отцом, которых совсем не знал. Досадовал, что не может попасть на озеро Хасан. Он много читал и записывал прочитанное в блокнот, потом рассказывал товарищам. Интересовался событиями в нашей стране и за границей, гордился подвигами Чкалова и других героев. Саша был дисциплинированным, всегда аккуратно одет, не сквернословил, требовал этого от других.
В 1938 году меня направили в Куйбышев, в ремесленное училище при часовом заводе имени Масленникова. Из Куйбышева забрали на фронт.
О подвиге Матросова узнал в декабре 1943 года. Мелькнула мысль: «Так должно было быть! По-нашему, по-детдомовски!».
Подготовил А. КАНАВЩИКОВ