Наместник Киево-Печерской Лавры митрополит Павел обратился к Зеленскому: «Господин президент! Говорю вам и вашей своре, что наши слезы не упадут на землю, они упадут вам на голову. Вы думаете, что, войдя во власть на наших спинах, вы можете так поступать? Господь не простит ни вам, ни вашей семье! Потому что сегодня 220 человек братии выброшены вами на улицу. Потому что вы не смогли принять митрополита Киевского Онуфрия с Синодом. Вы не смогли остановить одержимого буйством, злобой, ненавистью и дьявольским возбешением министра культуры – значит, он творит все с вашего разрешения. Горе вам. Бойтесь!».
Прорывается правда
Периодически из обезумевшего нацистского Киева прорываются слова правды. Есть там и нормальные люди, и думающие, совестливые граждане, а не только слуги янки с их новым мировым порядком.
Борис Корчевников разместил пост: «Прислали потрясающее стихотворение из Киева. Автора назвать не могу. Для него публичная огласка этих строк – это смертельный приговор. Прочтите! В память их вложите.
И запомните: таких русских людей там миллионы. Они ждут нас, они не осквернились среди этого сатанинского ада. Они хранили все эти годы там Россию, чтобы Россия снова пришла и никогда уже больше не уходила.
И когда мы придем, вот увидите, эти голоса раскроются, и мы услышим их невероятный вселенский хор. И он покроет всю нынешнюю ложь. Покроет и отмоет.
Вот и ради таких людей, чтобы их спасти, мы воюем.
Русский Киев
Не святы мы и, в общем, не такие…
За то попали в гнусный переплет.
Но знаешь, брат, есть прежний русский Киев,
Он жив еще, он молится и ждет.
Ему кричат, мол, братьям ты не нужен,
И вслед плюет, оскалясь, укрохам.
А он встает, оболган, безоружен,
Лицо умоет и шагает в храм.
И, шапку сняв, там ставит, молча, свечи,
Пока ломает двери стая псов.
Сейчас ворвутся, чтобы гнать, калечить,
Но Киев русский умереть готов.
За что? За эти старые иконки,
За радость ту, что в сердце разлита,
За День Победы, голос в хоре звонкий,
А, в сущности, за Господа Христа.
Святых Печерских о защите просит
Поруганный, но вечный Киев-град:
– Услышьте нас, Антоний, Феодосий!
И ты услышь, российский брат-солдат.
Не верь, солдат, продажным подпевалам,
Что здесь царит эсэсовская гнусь.
Да, мы в плену, но в киевских кварталах
Невидимо живет Святая Русь.
Приди! Очищен от бесовской мути,
Восстанет город, Господом храним.
Вернутся Чкалов, Пушкин и Ватутин,
Воскреснет Русский Иерусалим.
Наш путь непрост, но места нет для грусти:
Единый Бог, и мы – один народ.
И не был Киев никогда нерусским,
Он верой жив, он молится и ждет.
Нужен своей Родине
В отпуск по ранению в Великие Луки из зоны СВО прибыл боец ЧВК «Вагнер» Вадим. Фамилию свою и позывной он назвать отказался, говорить о том, где воевал и в каком качестве – тоже. Встретиться, впрочем, согласился:
– Как минимум полгода мне запрещено что-то говорить о войне. Да и не в подробностях дело. Хочу сказать главное: мы обязательно победим, потому что бьемся за правое дело.
Вадиму слегка за двадцать. Он еще очень молод. Но и очень мудр, не по годам точно. Словно война перемотала время, как пленку, сделав его куда старше.
– Как попал к «вагнеровцам»?
– Имел некоторые проблемы с законом. Уточнять о чем идет речь не буду, просто скажу, что большой крови на мне не было. Тяжкие телесные. По глупости вспылил, не сдержал себя, потом было поздно что-то менять.
Телефон ЧВК найти просто. Они поддержали. Моя армейская специальность им подошла. Потом последовали спецподготовка и контракт на СВО. Сейчас приехал домой по ранению.
– Что-то серьезное?
– Осколок застрял близко от сосуда. Врачи железку не удаляют, говорят: опасно трогать, живи, как живешь. Хотелось бы снова к товарищам. Ехал домой, думал, подлечусь, снова поеду. Но, видимо, не судьба.
– Как родные восприняли такой поворот событий?
– Восторгов никто не высказывал. Но и не отговаривали слишком. Понимали, как и я, что можно до поры до времени дурачиться, в детство играть, но если случается час «Х», то нужно всю дурную философию закруглять и идти помогать своей стране.
– Награды есть?
– Больших нет. Не герой России, – смеется. – По наградам это к командирам вопрос, как они решат.
Но воевал честно. Вообще, там как-то все сразу стало серьезным, значительным. Все прекрасно понимают, что на Украине не русские и украинцы с собой бьются, а США и НАТО проверяют Россию на прочность.
– Не было соблазна подумать, что «это не моя война» и отсидеться в стороне?
– Однозначно скажу: не было. Кто-то попытается повернуть дело так, что мне вроде как и выбора другого не оставалось, что это мне шанс был просто начать новую жизнь, с чистого листа.
Но это – гнилой базар. Не жалуюсь, но выбор не слишком равноценен: срок провести до конца или получить свой осколок и от него маяться всю оставшуюся жизнь. Впрочем, живой остался, уже хорошо!
Это принципиально для меня, что выбор делался не для своих выгод, а для страны. Я не задумывался об этом, жил себе, какие-то проблемы свои решал, но тут словно поднялось что-то в душе большое, что выше меня.
– А мирные украинцы хоть понимают, что мы не с ними воюем?
– Однозначно! Многие боятся открывать незнакомым людям душу. Но если разговорятся, то все, с кем общался, против войны, все с теплом вспоминают советское время, когда жили все вместе, дружно, в одной стране. Сознательных нацистов мало, больше зомбированных уродов, воспитанных по бандеровским учебникам.
Я не застал СССР, но там на камуфляже у меня всегда был флажок Советского Союза. Как напоминание о том времени, когда мы против янки были на одной стороне окопов.
– Вадим, какие планы на будущее?
– Дом хочу построить, просторный, светлый, чтобы всем места хватило. Девушка тоже есть на примете. Зовет в свою Рязань, но, может, и в Луках останемся, этот вопрос пока в стадии обсуждения.
– Что снится после контракта?
– Не слишком приятные вещи. Утешает, что чем-то своей стране был полезен, что такая работа тоже сейчас нужна. А, вообще, предлагаю подробнее поговорить потом, после нашей Победы.
Чтобы с фамилиями, с именами друзей… И пусть этот момент наступит поскорее.
Вадим уходит. По улице он идет во всем гражданском, только берцы пока на ногах. Идет, готовый жить, работать. Под его ногами хлюпает весенний снег.
Идет совершенно не считающий себя ни героем, ни каким-то сверхчеловеком. Просто он оказался нужен Родине. Своей Родине.
Татьяна ЛАПКО
Медаль вернули
В украинском плену у российского офицера отобрали и продали за границу медаль «За отвагу» Ее удалось вернуть благодаря коллекционеру из США.
В сентябре группа старшего лейтенанта с позывным Беркут попала в плен. Позже военного вернули в Россию по обмену.
Его медаль нашел на аукционе выкупил житель США, который понимает необходимость спецоперации, пишет Sovainfo.ru. Волонтер Андрей Болдырев привез награду в Самару 17 марта и передал ее Беркуту.
Финалист конкурса «Герой»
МАРИНА ДРЯВИЧЕВА – с 2009 года член филиала Союза писателей России – городского литературного объединения «Алаш» в городе Кировск Мурманской области. Автор четырех сборников стихотворений, соавтор многочисленных сборников стихотворений и прозы, неоднократный победитель, лауреат и призер межмуниципального конкурса «Парад бардов на Кольской земле» в номинации «Поэзия».
В 2021 году переехала из г. Кировск Мурманской области в город Великие Луки, работает учителем русского языка и ли-тературы. Состоит в городском ветеранском клубе «Вдохновение» (председатель В.Н. Павлов), ведет поэтическую группу «ВКонтакте» «POETICA ХХI». Финалист конкурса «Герой» – 2022-2023, зима, номинация «Поэзия» (Творческая среда «Моно-Лит»).
Молодому бойцу
Мы воевали вместе в сорок первом
И были оба нашей, русской, веры.
Я побывал тогда в военном смерче,
А ты остался у реки навечно.
Войны начало. Лето. Верман-речка
И лес вокруг. Мы молоды, беспечны.
Внезапно резанул звук пулемета.
Товарищи-бойцы легли в болото.
Ты не успел. И, вздрогнув на мгновенье,
Лишь медленно осел в еловой тени.
Глаза моргали, дергаясь невольно.
Шептал одно: «Как больно, брат, как больно!»
Был тяжкий бой за город Кандалакшу,
Мы выстояли. Но не стало Саши.
Нам было двадцать лет, всего лишь двадцать.
Я выжил, а ты там лежать остался.
Я много видел смерти в ту годину,
Но эта… Как предатель, прямо в спину!
Не подвиг, не геройство, просто гибель.
Бойцом был назван, а войны не видел.
Глаза твои теперь ночами снятся…
Нам было двадцать лет, всего лишь двадцать.
Фронтовые письма
Читайте письма фронтовые,
В них скорбь и радость всех солдат.
Отцы и деды, как живые,
За теми строчками стоят.
В окопе, закопченном дымом,
Солдат притих: он ждет врага.
России будет храбрым сыном,
Не дрогнут сердце и рука,
Чтобы строчить из пулемета,
Гранату бросить в свой черед,
Откинуть прочь свои заботы,
В пружину сжаться – и вперед!
Однажды лишь застынут слезы
В глазах бойца, всего лишь раз,
Когда про белые березы,
Про дом свой вспомнит без прикрас,
Про мать, жену, что от порога
Бойца отправили на фронт,
И повела его дорога
От милых, от родных ворот…
Читайте письма фронтовые!
Пусть далеко уже война,
Солдаты – здесь они живые,
Пришла победная Весна!
Пусть пожелтевшая бумага
Пропахла дымом фронтовым,
Жив будет тот (нам помнить надо),
Кого мы в сердце сохраним.
Прогноз о спецоперации
Обладатель незаурядного склада ума, знаменитый шахматист Сергей Карякин в беседе с Борисом Корчевниковым в эфире телеканала «Россия 1» поделился своим прогнозом относительно завершения российской спецоперации на Украине.
Он родился в Симферополе, долгое время жил в Краматорске и спецоперацию поддержал с первых дней. Такая позиция стоила Сергею Карякину очень дорого: Международная шахматная федерация дисквалифицировала спортсмена на полгода, лишив тем самым возможности участвовать в важнейшем турнире претендентов. И все же он не предал Родину за возможность играть, как это сделали некоторые его коллеги.
Он назвал ситуацию на Украине «большой трагедией для наших народов» и выразил уверенность, что избежать столкновения было невозможно.
«Нас вынудили принять решение о начале спецоперации – тут не надо перекладывать ответственность. А чем закончится? Конечно, победой!» – убежден шахматист.
Подготовил А. КАНАВЩИКОВ